Том Джоу

Меня уже изрядно бесит просыпаться на полу возле саркофага. Вроде не холодно, но твердая плоскость — не идеальное место для хорошего сна, шею ломит немилосердно. Проверяю таймер; правда, и без часов, только по ощущению голода, понимаю, что провалялся минимум сутки. Электронный циферблат подтверждает мои подозрения в худшую сторону — два дня прошло. Видимо, таймер на отключение организма не сработал. Надо будет учесть в следующий раз — все же придется повторить подключение хотя бы для проверки целостности загруженного. Кстати говоря, никаких «особых» знаний проведенная мною наспех ревизия не показала. Может, организм не справился или знания загрузились в память киберсобаки? Ницше нигде не видно, наверняка опять убежал на мостик.

ГЛАВА 16

Последствия сеанса обучения проявляются совершенно неожиданно. При следующем разговоре-допросе Мэй после каждого моего ответа хмурится и переспрашивает о совершенно пустяковых моментах по нескольку раз. В ее глазах читаются безмерное удивление и некая досада на саму себя. Через некоторое время она срывается с места и убегает из каюты, возвращается изрядно повеселевшей и с какой-то новообретенной уверенностью. Но с очередным моим ответом ее хорошее настроение вновь скатывается в депрессивное уныние. Она даже прямо отвечает на мой вопрос о происходящем — лейт перестала чувствовать правдивость моих ответов. Удивительная честность лейта лучше всего показывает, насколько шокирована она подобным фактом: в обычном своем состоянии Мэй вряд ли стала бы раскрывать мне такую информацию. В конце концов, принялась бы блефовать, что видит меня насквозь, как и прежде. Я также еще не знаю, радоваться ли произошедшим изменениям. Удобно, конечно, но доверия экипажа такая способность мне точно не принесет.

В любом случае, после новых подключений к капсуле меня больше не допрашивали, ограничиваясь затребованием подробного рапорта. Учитель, кстати говоря, пропал, как и обучающий булыжник. День поисков не принес результатов, а на мои вопросы предтеча реагировать перестал вовсе, как и его родители. Пришло понимание, что я слишком беспокойный, шумный для этого уютного места, и мне тут не рады. Не очень-то и хотелось на самом деле. Каждый раз я подключался в связке со своим искином, и просто отдыхал на берегу моря, даже поплавал пару раз, ночью лежал под светом ярких звезд, ходил в глубь континента. Шикарный отпуск; хотел бы я управлять своим сознанием так же. Лейту отписывал совершеннейшую ерунду, выдуманную минут за пять-шесть. Пусть ищет в рапорте что-то тайное и загадочное, это ее проблемы.

Тем временем отряд приступил к выполнению новой операции. Меня все чаще вызывали на мостик для консультации, требовалось выбрать оптимальную площадку для приземления двух корабельных шаттлов на край густонаселенного города. Сам город находился у подножия горного массива, ближе к горам располагалась малоэтажная застройка бедных кварталов и немногочисленных правительственных учреждений, богатая часть сити строилась ниже, что было странно. Обычно богачи предпочитают забраться повыше. Старпом объяснил, что в горах частенько ощутимо трясет, плюс ко всему есть пара спящих вулканов. Такое соседство изрядно прогревает почву и делает климат города очень приятным для проживания, но чем ближе к горам, тем потенциально опаснее. В теории. На практике народ давно плюнул на возможные опасности и со свойственным многим национальностям равнодушием застраивался все ближе к горам.

В этой операции меня попросили лично поучаствовать, так как регламентом подразделения подразумевается стопроцентный охват всего экипажа работой «на земле», хоть и не в каждой миссии, но за определенный, примерно годовой, период. Необычное требование, но я не вижу смысла отказываться. Единственное, что смутило, — старпом требовал одеть стандартный пустотный скаф подразделения — якобы требуется единообразие экипировки. К счастью, мой честно спертый скаф мог принимать любой облик и колер, так что старпому пришлось уступить. Хотя блеск глаз и выражение его лица мне в этот момент не понравились, но, может, просто показалось.