Том Джоу

– Я так и подумал, фантазии – ноль.

– Вы знаете, Толя, а он, похоже, не врет, – выходит из задумчивого состояния дед.

– Серьезно? Да у него история – ни одна мыльная опера не возьмет его в сценаристы.

– Я вам скинул данные и свой анализ.

Лейт на несколько минут отстраняется от мира.

– Действительно. Странно это все; в смысле – стечение обстоятельств.

– Чего только в жизни не бывает, – глубокомысленно соглашается особист. – Впрочем, ладно. История у тебя странная, полулегальная, и разбираться с ней нам не по чину. Я сейчас отправил запрос на тюремное сопровождение, подобные услуги нам оказывают испанцы. С ними пролетишь до сектора РИ. В трибунале пусть разбираются.

– Какую причину укажем для конвоирования? – оживляется дед.

Лейт на несколько секунд задумывается и злорадно произносит, потирая правую ногу:

– Причинение повреждений средней тяжести по неосторожности. За такое, правда, максимум карцер на день, но нам же только формальная причина нужна. – Вот же сволочь мстительная, никто его не заставлял меня бить!

– Годится. Испанцы ответили – сегодня ночью как раз уходит борт; говорят, через пару-тройку месяцев достигнет сектора РИ.

Нет сил ни на что, кроме тоскливого вздоха.

Меня отвязали, еще раз прогнали через регенератор и через пару часов передали испанским военным. Транспортировка заключенных выполняется в состоянии криосна, поэтому перелет для меня пролетел практически мгновенно.

Очнулся уже на транзитной станции РИ, в компании еще нескольких сотен потихоньку отходящих от сна людей. Видимо, всех поступающих складируют в криокамерах и по накоплению критического количества пробуждают и сортируют.

Вскоре появился чел с лычками сержанта и под аккомпанемент собственных криков пинками погнал всех из криобокса.

Нас выстроили в узком коридоре, мимо проходили спешащие по своим делам люди, проезжали роботы. Видимо, картинка для окружающих – насквозь привычная и не вызывает интереса. Пытался поймать взгляд кого-то из служащих, но большинство их специально смотрели в противоположную сторону, в пол, внимательно изучали свои коммы, будто бы отгораживаясь от нашего присутствия.

– Равняйсь, смирно!

Солдаты попытались изобразить какое-то подобие строя.

Сержант явно неодобрительно посмотрел на наши толкания и принялся вещать, прохаживаясь мимо нас:

– По закону Российской Империи, ваши дела должен рассмотреть трибунал. Вас собрали здесь, потому что все вы виновны, а рассмотрение дела – просто формальность. Минимальное наказание, выдаваемое дежурным искином ведомства, – штраф в размере трехлетнего жалованья, максимальное – пожизненная добыча радиоактивных элементов.

Народ проникся, кто-то попытался возражать, большинство ждали продолжения монолога.

– Молчать! Есть два варианта. Сейчас подойдет конвой и заберет всех, кто считает себя невиновным, на потоковое заседание трибунала. Это первый вариант. Но вам несказанно повезло! Есть второй вариант – боевая станция «Пэйн», служба на ней и участие в экспериментальной программе ускоренного обучения с возможностью полной реабилитации. Детали – потом. Первый вариант – шаг вперед, второй вариант – оставаться на месте. Срок выбора – десять секунд.

По строю прошла волна движения, подавляющее большинство шагнуло вперед. Я в недоумении: неужели смена места службы так сильно испугала штрафников? Или сержант обманул и трибунал лояльно относится к военным преступникам? К сожалению, у меня нет доступа к их делам и данных для анализа.

В моем случае стоит попытать судьбу на этой станции, даже если она на передовой фронта боевого флота. На трибунале для меня никаких шансов, если не поверят – превратят в овощ под нейросканером в поисках правды, поверят – потом кости не соберу в прямом смысле. Я не верю, что взамен изъятого материала скелета мне выдадут что-то другое. Плюс шанс на полную реабилитацию заметно греет душу, все же надеюсь, что когда-нибудь этот кошмар закончится.

За размышлениями краткое время, данное сержантом, завершилось. Выбравших первый вариант забрал с собой отряд конвоя, нас же отвели в бокс на другом уровне.

Всего осталось человек сорок, нам скинули контакты, в которых мы соглашались с предъявленным нам обвинением и выбирали в качестве наказания станцию «Пэйн». Формулировка «…добровольно согласен на меру пресечения в виде заключения на станцию «Пэйн» изрядно смутила. Сержант говорил о смене места службы, неужели подстава? Отсылаю сержанту запрос с просьбой пояснить, в ответ ловлю другую форму контракта.

Мутная ситуация; интересно, я один нашел нестыковку? В новой форме фраза заменена на «…служба и участие в эксперименте по ускоренной боевой подготовке», также присутствует пункт про отсрочку рассмотрения дела в трибунале до момента завершения участия в проекте и про полное снятие обвинения по окончанию контракта; это уже можно подписывать.

Через некоторое время меня и еще пару ребят переводят в другой бокс, обещают нам отдельный инструктаж.

Попытки познакомиться между собой проваливаются: соседи угрюмы и замкнуты в себе.