Том II

«вел жизнь спокойную, не выходил из своей комнаты, но принимал всех, к нему приезжавших, которые считали обязанностью отдавать ему тем уважение, как бывшему начальнику, к чему близость Ясс, где была квартира Главнокомандующего, много способствовала и была причиною переписки с ним императрицы, посредством которой она настоятельно его понуждала выехать оттуда, утверждая, что неприлично ему быть в таком близком расстоянии от главной квартиры. Он отвечал императрице, прося позволения остаться до весны, когда время позволит ему предпринять путешествие за границу, для поправления своего расстроенного здоровья, но что впрочем нигде пребывание его не может быть неполезным для дел России. Вынужденный отправиться в свои Малорусские деревни, Румянцев имел твердость отказаться от всякого дела, и семь лет не изменил своего образа жизни. Пользуясь совершенным здоровьем, он не выходил никогда из комнаты и только из кровати переходил на кресло, а из кресла на кровать, жалуясь на слабость ног. Это одно уж означает власть нравственную над собою. Он не мог перенести мысли о уничижении своем, пожертвовал всеми удовольствиями жизни и сократил тем самую жизнь свою».

Когда Сувород, после взятия Праги, был пожалован фельдмаршалом, то, возвращаясь в Петербург, заехал в деревню к Румянцеву; но, не доезжая одной станции, остановился, собрал совет из всего бывшего при нем штаба и предложил вопрос: может ли он теперь подъехать к крыльцу графского дома, чего прежде никогда не делал? Все сказали, что теперь он имеет на то право, как равный чином. Суворов возражал, говоря о старшинстве графа, наконец показал вид, что его убедили, и сказал:

— Смотрите же, смотрите, чтобы вы не ввели меня в беду.

Говоря по этому поводу о странностях Суворова, г.' Ар. Р.

приводит следующий анекдот в подтверждение обыкновенного объяснения их желанием Суворова отвлечь ими внимание от истинного своего характера и серьезных целей: в итальянскую кампанию Суворов однажды сказал Милорадовичу, тогда еще молодому генерал-майору:

— Вот ты молод, храбр, тебя любят дамы, ты танцуешь бесподобно; но не в том дело: занимай любопытных, пожалуй, хоть танцами, чтобы тебе не мешали на избранной дороге.

Одно остается непонятным, — продолжает г. Ар. Р., — при набожности своей, Суворов «давал полную волю ожесточению солдат, ничем не останавливая кровопролития».

По примеру «Архива», изданного г. Калачовым, «Временник» с 19 книжки решился прилагать «Указатели» статей, относящихся

к русской истории в старых журналах и вообще изданиях. Нельзя не одобрить такого полезного намерения. Вследствие его при 19 книжке приложен «Указатель статей по русской истории, географии, статистике, русскому праву и библиографии, помещенных в «Московском Вестнике» 1827–1830 года», составленный г. М. Полуденским. Конечно, можно было выбрать журнал более важный, нежели «Московский Вестник»; но, во всяком случае, труд г. Полуденского — труд очень полезный. Эти частные указатели, кроме прекрасного самостоятельного значения, важны и в том отношении, что приготовляют материалы для будущего полного указателя наших журналов, без которого все работы по части истории нашей литературы не столько будут приносить результатов, сколько доставлять утомительного труда исследователям.

ЕСТЕСТВЕННОСТЬ ВСЕХ ВООБЩЕ ЛОМОНОСОВСКИХ СТОП В РУССКОЙ РЕЧИ 1 _

Считая количество слогов с ударениями и слогов без ударений в русской речи, мы пришли к заключению, что трехсложные стопы больше двусложных идут к русской речи. Теперь посмотрим, до какой степени естественны для русской непринужденной речи те стопы, в которые укладывает ее наша литературная версификация. Мы очень хорошо знаем, что в прозе избегают фраз, которые имели бы определенный стихотворный размер; но если какого-нибудь рода стопы естественны в непринужденном складе известного языка, то по необходимости должны в его прозе беспрестанно попадаться обрывки разных размеров, составленные из двух-трех одинаковых стоп и перемешанные с другими подобными отрывками, состоящими из других стоп той же системы версификации. Другими словами: если система версификации идет к духу языка, то проза этого языка будет смесью небольших отрывков стихов, перемешанных без всякой системы. Рассмотрим в доказательство нашей мысли тот же самый отрывок Шиллерова предисловия к переводу Энеиды, который был нами приведен в предыдущей статье: Einige Freunde des Verfassers — размер — v_v — w—' дактило-хореическая фраза;

die der lateinischen Sprache nicht kundig — размер:

— ww — ww — W правильный дактилический стих в

три стопы с хореическим окончанием;

aber fähig sind — размер: — v_v — v_v — трехстопный хореический стих;

jede Schönheit (—v_v — w) двустопный хорей; der alten Claseiker (v_y — w — w—) трехстопный ямб; zu empfinden, wünschten (—v_y — v_y — w) трехстопный хорей; durch ihn mit der Aeneis (v_v — w — w — w) трехстопный ямб;

des grossen römischen (v_v — w — w—) опять трехстопный ямб;.