Том II

Брошюра эта, написанная еще в марте прошедшего года и слишком поздно явившаяся в русском переводе, едва ли может иметь особенный интерес для читателей в настоящее время. Борьба, неизбежность которой еще только предсказывает брошюра, продолжается уже более года и приняла такие обширные размеры, что совершенно изменила свой характер. Это уже не война между Россиею и Турциею с ее союзниками, какою представлялась она полтора года тому назад, а война между Россиею и двумя западными державами, которые оттеснили Турцию на второй план и на военном и на дипломатическом поприще. Если возможно было сомневаться, по совету или против совета Англии и Франции начала войну Турция в 1853 году, то для каждого теперь ясно, что в настоящую минуту Турция продолжает ее против собственной воли, по приказанию своих союзников, которые из союзников сделались властелинами слабой державы. Дело приняло оборот, напоминающий басню, рассказанную афинянам, когда сиракузяне предлагали им свою помощь против персов: «Лошадь вела войну с каким-то врагом и, видя собственное бессилие продолжать ее, обратилась с просьбою о помощи к человеку. Человек охотно взялся помогать ей, только с условием, чтобы лошадь позволила ему сесть на ее спину; лошадь согласилась; но когда, по окончании войны, попросила своего союзника освободить ее спину от тяжести его тела, под которою она изнемогает, союзник преспокойно отвел ее в конюшню, не слушая никаких просьб, и после того никогда уже не возвращала себе лошадь прежней воли». Афиняне, выслушав эту басню, отказались от помощи, предлагаемой сиракузянами. Турки не знали басни, вероятно, только потому и просили помощи у французов и англичан. Как бы то ни было, но характер войны совершенно изменился после того, как она стала делом западных держав, и те вопросы, о которых первоначально шло дело, потеряли теперь значение — воюющие державы успели согласиться в их решении на венских конференциях и это не остановило войны, потому что успели уже возникнуть новые вопросы, отнявшие у первых большую часть важности. Во многом изменились и другие обстоятельства, от которых зависит продолжение войны и на которых основаны предположения автора брошІорыГ Одним^- словом" события, совершающиеся перед нашими глазами, отняли своим развитием большую часть интереса у прошлогодних памфлетов и статей, которые могли быть любопытны в свое время. К числу их принадлежит и брошюра, заглавие которой мы выписали выше.

Азовское море с его приморскими и портовыми городами, их жителями, промыслами и торговлею. С приложением карты Азовского моря, составленной А. Зуевым. Спб.

1855.

Книжка, составленная внимательно и представляющая интерес по случаю военных событий, театром которых служит Азовское море и его берега. Заимствуем из нее несколько сведений о Керченском проливе и о городах Таганроге, Мариуполе и Бердянске:

Керченский пролив имеет глубины на фарватере, около Керчи, от 21 до 26 футов, далее, к Еникале, местами только 18 и 16 футов, ближе к Азовскому морю глубина уменьшается до 14 футов, а за Финарским мысом (с небольшим четыре версты к северо-востоку от Еникале) в Азовском море увеличивается от 25 до 30 футов. У входа в Керченский пролив с Черного моря ширина его составляет до 14 верст; он расширяется между Керченскою бухтою и Таманским заливом; но близ Еникале, к Азовскому морю, суживается от противолежащей длинной косы, так что в этом месте ширина около четырех верст. Мелководье в северо-восточной стороне Керченского пролива, примыкающей к Азовскому морю, позволяет здесь проходить только судам, имеющим осадки не более 13 футов.

Таганрог, главный портовый город юго-восточной России, с 22 472 жителей, расположен на мысе у северного берега залива Азовского моря, в расстоянии около 30 верст от устьев Дона. В настоящее время в городе считается 1 820 домов и 10 церквей. Особенного замечания заслуживают: императорский дворец (каменный), иерусалимский Александровский монастырь, монумент императору Александру I, старинная крепость, остатки гавани, построенной Петром Великим. Во внешней торговле Таганрога вывоз всегда значительно превышает привоз, при большом требовании пшеницы, которая составляет главнейшую статью заморского отпуска. Пшеница доставляется в Таганрог водою, с разных пристаней реки Дона, куда подвозится сухим путем из Земель Донского и Черноморского войска, из Кавказской области, Воронежской губернии и от Дубозки с Волги, из Самары и других низовых пристаней, а прямо в Таганрог привозят пшеницу из окрестных селений, из Екатеринославской и Харьковской губерний, на воловьих фурах. С 1815 по 1853 год цифра отпуска пшеницы из Таганрога составляет 4 212 088 четвертей.