Том II: Отряд

Аш вступила в преддверие часовни, почти ожидая увидеть перед собой Джин Шалон, но возникшее перед ней старческое лицо ничем не напоминало высокорожденную тетушку ее лекаря. Схожи были только голоса. В холодном воздухе чадили факелы, и Аш прищурилась, разглядывая круглолицую пухлую старушку в платье, из-под которого виднелись края целого кочана нижних юбок, и мелькнувшее у нее за спиной лицо мужчины, показавшееся смутно знакомым.

— Мадам, — заговорил мужчина, откидывая клобук, под которым сверкнула розовая плешь. — Наверняка вы меня не помните, но возможно, узнаете Джомберта. Этот пес стоит того, чтобы его запомнить. Это моя жена Маргарет, а сам я Куларик, доезжачий герцога. — Его водянистые глаза обратились на Флору дель Гиз, — то есть, герцогини, прошу прощения вашей милости.

Холодный нос ткнулся в ладонь Аш. Она нагнулась почесать за ухом белого пса, обнюхивавшего меховую оторочку ее камзола.

— Джомберт, — воскликнула она. — Конечно, я помню! Это вы пришли в визиготский лагерь просить пропуска для Охоты!

Лицо мужчины расплылось в довольной улыбке, но его жена смотрела по-прежнему враждебно. Аш понадобилось несколько секунд, чтобы опознать этот взгляд. «Ну, я не собираюсь учиться воевать в юбке ради ее удовольствия!»

— Мы присутствуем как свидетели вашей милости, — с поклоном добавил старик. На его лице сияло сознание собственной важности, которое быстро уступило место ласковой улыбке, когда белая борзая, наскоро обнюхав Флориан, вернулась к хозяину и уткнулась носом ему в бедро.

«Интересно, — задумалась Аш, — чем он больше гордится: своей новой ролью или псом? Как бы то ни было, завтра он напьется в честь того и другого.

Если город продержится до завтра».

— Свидетели? — запоздало удивилась она.

— Свидетели того, что ее милость провела там всю ночь, — старуха ткнула пальцем в сторону еще одного завешенного занавесью дверного проема. В тусклом свете переливались зеленые и золотые нити.

— Мы будем ждать вас здесь, — добавила Маргарет. — Нет, не беспокойтесь, ваша милость; я захватила свое шитье. Куларик разбудит меня, если я задремлю, а я разбужу его.

— О, — Флора равнодушно взглянула на старуху. — Хорошо.

Слабая, едва уловимая дрожь пробежала по полу под ногами. Аш поняла, что снаряд катапульты рухнул совсем рядом с дворцом. Старуха подняла руку к груди, сложив пальцы рожками.

Догнав шагнувшую к двери Флориан, Аш шепнула:

— Где они такую выкопали?

— Выбрали по жребию, — так же тихо ответила Флориан.

— Боже, дай мне сил!

— И то верно.

— Твоему проклятому епископу лучше бы ответить на наши вопросы.

— Да.

— Довольно мирского священника ты выбрала.

— А на что мне благочестивый?

Аш, потрясенная ответом, молча откинула в сторону расшитый дубовыми листьями занавес. Гранитная облицовка стен и потолка здесь уступала место естественному известняку. Пол уходил вниз широкими низкими ступенями. На сероватых стенах еще виднелись следы резца. Дым факелов тянулся к пробитым в скале отверстиям.

— Раз мы под землей, слишком холодно не станет, — практично заметила Аш.

Флориан подобрала волочившийся по камню шлейф платья и смяла ткань в руках.

— Мой отец нес здесь бдение перед посвящением в рыцари. Помню, он мне рассказывал, когда я была совсем маленькой. Я почти ничего больше о нем и не помню, — она подняла взгляд к сводчатому потолку, словно пытаясь разглядеть сквозь толщу камня стоявший на нем старинный дворец. — Он ведь был любимцем герцога Карла. Пока не перешел под руку Фридриха.

— Черт, я так и знала, что у Фернандо это наследственное.

— Отец венчался в Кельнском соборе, — Флориан повернула голову полюбоваться на возмущенную Аш. — Мы в конце концов узнали об этом событии от Констанцы. Это еще одна причина, почему я не хотела присутствовать на твоем венчании.

Аш, запнувшись о неровность каменного пола, вслед за Флорой неловко переступила порог и не сразу разглядела крошечный дымный зал, в котором они оказались: перед глазами стояли колонны и высокие своды собора, косые столбы света и Фернандо, говорящий: «воняет мочой»…

«Хуже, чем со шлюхой! — в бешенстве подумала Аш. — Он не стал бы насмехаться над шлюхой».

Она невольно сложила пальцы в знак Рогов, заметив, что Флора остолбенела на шаг впереди нее, уставившись вверх. Терракотовые плитки под ногами казались неровными, вытертые тысячами ног, проходивших к железной решетке, чтобы отслужить кровавую мессу. Аш вздрогнула: стены, казалось, смыкаются над ней, и падавший сверху свет факела не в силах был разогнать это ощущение.

— У меня ноги холодеют, — шепнула Флориан.

— Если мы проведем здесь всю ночь, не только ноги замерзнут! — Аш невольно понизила голос. Когда глаза привыкли к дрожащему тусклому свечению, исходившему от стен, у нее вырвалось: — Зеленый Христос!

Каждый открытый взгляду клочок стены покрывала мозаика — и не из смальты — из драгоценных самоцветов, сверкающих гранями в колеблющемся отблеске огня.

— Ты посмотри! Королевский выкуп! Да нет, больше того, — бормотала Флориан. — Не удивительно, что Луи завидует!