Том-Укротитель

— Сейчас же, немедленно… Если, разумеется, вы не трус!

Молодой человек пожал плечами, нахмурился, его лицо побледнело от гнева. Том внимательно посмотрел на незнакомца, продолжавшего болтать с невозмутимостью вороны, раскалывающей орехи. Ему было примерно лет сорок пять. Высокого роста, хорошо сложен, безупречно одет, красив, с ухоженными руками, он, конечно, джентльмен, только сильно под градусом.

Самые нетерпеливые из публики опять закричали:

— Но кто вы такой? Вы — проходимец! Почему вы на арене?

Незнакомец яростно отпарировал:

— Я проходимец?.. Да вы что?.. Чего я хочу? Прежде всего объяснить, что над вами смеются! Все показанные номера — сплошное надувательство: и безобидный взрыв, и так называемое спасение прелестной мисс Джейн… Ну а бахвальство присутствующего здесь мистера Тома…

— Доказательства! Требуем доказательств! — неслось с трибун.

— Ну что ж! Извольте! Афиши обещали дуэль, настоящий поединок не на жизнь, а на смерть между двумя джентльменами, согласившимися решить свой спор публично, перед вами, леди и джентльмены.

— Да!.. Да!.. Дуэль! Нам обещали дуэль! Мы хотим дуэли!

— Вы можете так кричать и просить бесконечно. Обещанного гвоздя программы не будет: дуэль не может состояться.

— Но почему? Скажите!

— Потому что поединок двух вооруженных людей опасен. Здесь обман исключен, ведь один из соперников должен погибнуть. Отсюда я делаю вывод…

— Какой? Говорите быстрей!

— Что директор цирка солгал, и обещание дуэли тоже очередной розыгрыш. Поединок не состоится!

Том, хранивший до сих пор презрительное молчание, приблизился к незнакомцу вплотную и громко спросил:

— Что за чепуху вы несете?

— Я сказал…

— Заткнитесь! Молчите, когда я говорю! Предупреждаю, что вы наложите в штаны, трусливый алкаш…

— Трус? Я трус? Клянусь памятью моего отца…

— Вы наговорили столько глупостей, лжи и оскорблений, что я требую удовлетворения. Здесь же, сию минуту, в присутствии почтенной публики.

— Гип!.. Гип!.. Гип!.. Урра! Да здравствует Том! — заорала толпа в предвкушении нового захватывающего номера.

Незнакомец приосанился, скрестил руки на груди и сказал хвастливо:

— Я уже убил четверых и если вам так угодно быть пятым…

— За мной пока не числится ни одной жертвы. Вы будете первой… Итак, согласны?

— О да, сэр!

— Ол райт!

Крайне возбужденная публика уже начала заключать пари.

— Сто долларов на Тома… Пятьсот долларов… тысячу… на… Эй вы, как вас зовут?

— Я чистокровный американец, потому что мое имя Джонатан-Джонатан.

— Отлично! Итак, тысячу долларов на Джонатана!

Опять откуда-то появились фоторепортеры. Вспыхнули магниевые лампы.

— У вас есть револьвер? — спросил мистер Джонатан, еле ворочая языком.

— Да!.. «Смит-и-вессон»…[51] Черт побери… Всего одна пуля. Впрочем, этого будет достаточно.

— Достаточно? Для чего? Для того, чтобы… ха-ха-ха!

— Я владею им достаточно хорошо, чтобы позволить себе навсегда отбить у вас охоту пить виски!

— Не слишком ли вы самоуверены, молодой человек?

— Думаю, что это не так уж плохо! А вот вам кое-чего не хватает, мистер Джонатан. Но довольно шуток.

— Итак, начнем?

— Подождите! Надо соблюсти необходимые формальности.

— Ну конечно! Понимаю, свидетели.

— Их пять тысяч!

— Тогда в чем дело?

— Нужно определить дистанцию.

— Ах, конечно! Давайте установим эту чертову дистанцию.

— Тридцать ярдов[52]. Вам достаточно?

— Далековато… далековато.

— Боитесь, что я в вас не попаду?

— Наглец! Согласен на тридцать ярдов! Будьте покойны, я запущу пулю именно туда, куда следует. Это все?

— Надо встать так, чтобы не пострадали почетные свидетели.

— Не говорите «гоп»…

Публика заинтересованно слушала этот обмен репликами. Она наблюдала безобидную прелюдию[53] предстоящего ужасного спектакля с оттенком беспечности и одновременно изощренной жестокости.

— Отлично! Нашел! — громко воскликнул Укротитель.

— Что? — спросил мистер Джонатан, охотно уступивший своему противнику лидерство в определении условий поединка.

— Вот! Вам следует встать у этого столба, расположенного как раз у входа.

— Хорошо! А вы?

— Для начала я отсчитаю тридцать ярдов.

— Валяйте.

Делая широкие шаги, Том стал удаляться в противоположную сторону, а все более хмелеющий мистер Джонатан начал позировать фоторепортерам, прислонившись к столбу.

Примерно в тридцати двух ярдах стоял второй столб, будто специально поставленный у входа на арену для удобства дуэлянтов.

Прислонившись спиной к стойке, Том решил так:

— Считаю до трех. При счете три — можно стрелять.

Обратившись к зрителям, молодой человек добавил:

— Уважаемые леди и джентльмены! Прошу засвидетельствовать соответствие наших условий нормам чести и порядочности…

С трибун донеслось:

— Да!.. Да!.. Все правильно! Вы — настоящий джентльмен! Гордость великого американского народа! Ур-ра! Да здравствует Том! Да здравствует Джонатан!..

«Ставлю тысячу долларов на Тома!..» — «Две тысячи на Джонатана!..» — «Пять тысяч на Тома!..» — «Десять тысяч!..» — «Пятнадцать тысяч на Джонатана!..» — «Двадцать тысяч на Тома!..» — «Тихо! Тихо!»

Еще несколько вспышек магниевых ламп, и воцарилась тишина. Слышно лишь прерывистое дыхание сотен людей.