Том-Укротитель

— Трудно сказать… Возможно, некто, воспользовавшись моим именем, решил проникнуть в мой дом, чтобы снять слепки с замков, изучить расположение комнат и все такое. А затем в подходящий момент совершить ограбление.

Сжимая в ладони непрочитанную записку, Том совсем не разделял точку зрения доктора. Молодой человек размышлял: «Нет, это не вор, а скорее друг… избравший столь оригинальный способ передать мне послание.

Черт побери! Неужели я нахожусь в полной изоляции от внешнего мира?

Но почему? Кто так решил? Когда же я останусь один и смогу спокойно прочесть записку, буквально обжигающую мне пальцы?»

Наш герой вновь подвергся тщательному осмотру, ответил на все вопросы доктора, выслушал диагноз, различные рекомендации, изнемогая в ожидании конца затянувшегося обследования.

Наконец Гарфилд получил вознаграждение за визит и, сопровождаемый обеспокоенной мисс Лизи, откланялся. Молодая женщина решила поговорить с доктором о случившемся наедине.

Том поспешно развернул помятую бумажку.

Несколько неровных строк, написанных карандашом, и подпись внизу.

— Он! Это он… Слава Богу!

И снова, словно не веря в реальность происходящего, Том перечитал записку:

«Никому и ничему не доверяйте. В том числе и мисс Лизи, ей особенно. Она опаснее других, поскольку не скрывает своих намерений. Продолжайте делать вид, что больны. Одновременно набирайтесь сил и будьте готовы ко всему.

Доктор Эллисен и ваш покорный слуга — одно и то же лицо.

Силквайер.

P.S. Прочитав, записку уничтожьте. Привет от мисс Джейн».

Так-так, вначале надо выполнить последнюю просьбу сыщика. Но как? С минуты на минуту может вернуться мисс Лизи.

Время не терпит, и есть единственное надежное решение: Том скомкал записку и засунул в рот. Затем начал жевать, тщательно растирая бумагу крепкими зубами, пока она не превратилась в мягкую белую массу. Тогда он ее проглотил:

— Фу! Наконец-то! И как вовремя!..

В самом деле, спустя мгновение дверь распахнулась, и в комнату буквально ворвалась мисс Лизи, еще не пришедшая в себя от всех этих странностей.

Разумеется, визит доктора Эллисена, а вслед за ним Гарфилда, тут же стал темой их беседы. Они долго обсуждали случившееся. Том, строго соблюдая инструкции Силквайера и полностью ему доверяя, не дал мисс Лизи ни малейшего повода для каких-либо подозрений.

Прошло несколько дней. Хозяйка дома по-прежнему ломала себе голову над загадкой доктора Эллисена. А Укротитель продолжал «недомогать». Однако притворяться было все труднее: вернулся хороший аппетит, а на щеках появился легкий румянец.

Мисс Лизи, по-прежнему проявляя неустанную заботу, целые дни проводила у изголовья Тома.

Удивительная это штука — жизнь! Постепенно, несмотря на предупреждение сыщика, молодой человек, привыкнув к обществу прелестной хозяйки дома, вновь проникся к ней расположением.

Правда, двусмысленность ситуации угнетала Укротителя. И он, проникаясь все большей симпатией к мисс Лизи, чувствовал себя словно виноватым.

Мало-помалу отношения естественно переросли в легкий флирт, и здесь мисс Лизи судя по всему, была как рыба в воде.

В его возрасте трудно было устоять перед молодостью и красотой хозяйки дома, каждый взгляд которой, каждый жест выдавали ее все возрастающую, едва скрываемую страсть.

Да, мисс Лизи, умеющая сразу поставить на место своих многочисленных кавалеров, без памяти влюбилась в смелого ковбоя.

Это льстило мужскому самолюбию Тома, и он не устоял перед чарами великолепной женщины.

Была ли это любовь? Вряд ли. Скорее какое-то необъяснимое влечение, то приближающее его к мисс Джонатан, то отдаляющее от нее.

Вместе с тем наш герой с чувством вины и нежности постоянно думал о Джейн Диксон, и образ ее стоял между ним и мисс Лизи. Догадываясь об этом, хозяйка дома изо всех сил боролась за свое счастье, за свою любовь!

Каждое мгновение она дарила дорогому для нее человеку столько ласки и очарования, что Том забывал о предостережениях Силквайера и собственных подозрениях.

Молодой человек перестал сопротивляться. И, отдавшись пьянящему упоению страсти, опрометчиво предал бедную Джейн, ее неискушенное чувство, Том будто убедил себя, что разделяет влюбленность Лизи Джонатан.

И однажды Укротитель, совсем потеряв голову, признался ей в этом. Девушка охнула от радости, скрепив столь желанные откровения бесстрашного наездника горячим поцелуем.

— О, — возбужденно зашептала Лизи, — значит, вы мой… Вы принадлежите только мне… и навсегда!.. Любимый! Еще немного времени, и наша любовь станет наконец-то открытой! О, какое это будет блаженство!

Столь бурная реакция[98] хозяйки дома и мысль о скорых последствиях их отношений будто отрезвили нашего героя.