Том-Укротитель

Разговор начал детектив. Он спросил Тома без всяких предисловий, прямо в лоб:

— Что вы думаете о своем бывшем сопернике, затем друге и снова противнике, чуть было не ставшем вашим тестем?

— Вы имеете в виду Джонатана-Джонатана?

— Так точно.

— Гм… Что я о нем думаю? Это прежде всего неисправимый пьяница… богач. Один из сотни промышленных магнатов[136], которыми так гордится страна. Величает себя не иначе, как платиновый король. Каков, а?

— Король-то он абсолютно голый. А вот выпивоха действительно знатный.

— Что вы хотите сказать?

— Мистер Джонатан — банкрот. У него остались только желудок да неистребимая тяга к горячительным напиткам.

— Не понял.

— Богатство погубило отца мисс Лизи. Не потянул, кишка оказалась тонка. Словом, ему далеко до Вандербильда[137], Астора[138] или Пирпонта Моргана[139]. Не тот размах, не те масштабы.

— Поэтому-то он прибегает к разным уловкам?

— Да еще каким, мой друг. Последние дни я следил за ним непрерывно. Вся эта история с арендой цирка и вашей несостоявшейся свадьбой показалась мне подозрительной. Ваш рассказ окончательно расставил все точки над «i».

— А как же мисс Лизи?

— Она ничего не знает, я в этом уверен. Ее интерёсуют только светские развлечения.

— Слава Богу! И что же мистер Джонатан?..

— Итак, наблюдения за Джонатаном позволили обнаружить, что среди его знакомых попадаются весьма и весьма подозрительные личности… И одна из них вызывает особый интерес.

— Кто, если не секрет?

— Отец Лизи является большим другом некоего Спринга… Уолтера Спринга. Вам знакомо это имя?

— Об этом человеке, если мне не изменяет память, несколько раз в очень уважительном тоне упоминали у Джонатанов.

— Спринг, хотя, я думаю, его зовут иначе, живет на Монтгомери-стрит, живет роскошно. Правда, никто не знает, на какие средства. Время от времени он таинственно исчезает, затем так же внезапно появляется.

— А вы не пробовали его выследить? Вы же в этом деле непревзойденный мастер, как, впрочем, и ваши коллеги.

— Неоднократно. Но он постоянно исчезает в китайском квартале. А там работать невозможно.

— Странно! Опять китайский квартал!

— В том-то и дело! Меня это тоже удивляет и интригует. А Спринг между тем через некоторое время снова выплывает наружу, но уже с мешком долларов. Теперь вы понимаете, как он меня заинтересовал?

— Еще бы!

— Не имея возможности контролировать Спринга в китайском квартале, я старался не упускать его из виду, пока он находился на Монтгомери-стрит. Это была труднейшая игра, и я, кажется, выиграл. На протяжении нескольких дней и ночей мои люди не сомкнули глаз, наблюдая за Спринтом. Фиксировались[140] малейшие факты его поведения, пока мы не обнаружили главное.

— Браво!

— Подождите, мой друг! Я сказал — главное. Это так, но только в случае, если моя гипотеза[141] верна.

— В чем же дело? Надо проверить — и все!

— Именно поэтому я попросил вас прийти. Мне нужна ваша помощь.

— Дорогой мистер Силквайер, располагайте мной!

— По правде сказать, только на вас и приходится рассчитывать. Я собираюсь действовать в нарушение закона, не прибегая к услугам полиции и даже моих самых преданных подчиненных. И не поставлю в известность шефа.

— Но почему вы решили поступить именно так?

— Потому что в случае провала меня ожидают слишком большие неприятности. Я рискую потерять не только работу, но и свободу, честь. Если же моя версия[142] верна, то все будет как надо. Я хочу выкрасть одного преступника, но не исключаю, что он может оказаться честным и добропорядочным гражданином. И если, не дай Бог, именно так и случится, то мне уж точно не избежать десяти лет каторжных работ.

— Это очень опасно в самом деле.

— Но меня уже ничто не остановит.

— Почему вы настроены так решительно?

— Все очень просто. Четыре дня назад я узнал, что Спринг посетил магазин ортопедических изделий на Джексон-стрит. Вы знаете, мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда я увидел это собственными глазами.

— Не пойму, отчего вы так разволновались.

— Предчувствие, мой друг, интуиция[143], что ли. В таких делах бывает одно: или пан, или пропал.

— Вы говорите загадками.