Том в горах

Пили как обычно — лизали лёд в замёрзшем жёлобе. А если выдастся день потеплее, подтает, удавалось и водички полакать.

Охотясь, Том и Пелле с каждым разом заходили дальше в горы. Возле сетера уже вся птица перевелась. Слишком беспокойно: ни в снегу, ни под деревьями нет спасенья от котов. И вот лунными вечерами Том и Пелле шли вверх по речке, по льду, иногда сворачивая на берег.

До чего же красиво — река змеится точно серебряная лента, тут и там исчерченная зубчатыми тенями елей. И весело: на блестящем льду лапы поминутно разъезжались в разные стороны.

Однажды Том и Пелле забрели особенно далеко вверх по долине, попали в незнакомые места. Здесь по обе стороны реки было много сетеров. В пустых коровниках друзья поймали несколько мышей. А на одном сетере пробрались через разбитое окно в дом и попировали жильцами, которых привлекли корки сыра и другие объедки. От внезапного нападения мыши растерялись, заметались по полу и одна за другой попались в лапы котам.

Через то же окно друзья выскочили наружу и продолжили своё путешествие по льду, по переливам лунного света. Но что это — какой-то необычный запах? Том и Пелле замерли, потянули носом воздух… Запах принесло ветерком с берега, там стоял сетер, из трубы которого ещё струился дымок, хотя топили несколько часов назад. Том узнал запах, и опять в памяти его возродилось давно забытое. Словно кто-то окликнул его из бесконечной дали: «Том, кис-кис, Том, иди сюда!» И он пошёл к сетеру, часто останавливаясь и ловя неслышные голоса: «Том, иди сюда, скорей, Том!» Вот он уже на крыльце, стоит, прислушивается. В доме тишина, запах сильнее прежнего. Том вдохнул воздух с дымком и снова услышал зов: «Иди сюда, Том, кис-кис!» Пелле сидел поодаль. Он ничего не слышал. Его этот запах только пугал.

* * *

Кто среди зимы обосновался на сетере? Охотник Type, кто же ещё! Он любил надолго забраться в горы; захватив с собой ружьё, капканы, силки, переходил с сетера на сетер и неделями домой не возвращался. Люди только дивились, как ему там не страшно одному. Гоняет на лыжах по буграм да по скалам, долго ли ногу сломать? А в горах, вдалеке от села и людей, перелом ноги — это же верная смерть! Соседи ему так и говорили: мол, не ходи в одиночку, пропадёшь. Да разве его урезонишь… Type надеялся на себя и на свои силы, любил ходить сам по себе, без попутчиков.

А охотник он был славный, любому известно. Ни разу ещё не возвращался домой с пустыми руками, по птице бил влёт почти без промаха — конечно, если расстояние не слишком большое. Издали, наудачу стрелять не любил, зря пороха не переводил. Type вообще не жаловал расточительства. Еды брал с собой самую малость: несколько буханок хлеба, патоки немного, килограмм маргарина. Нередко случалось задержаться в горах дольше, чем было задумано. Кончится патока, кончится маргарин — ест сухой хлеб. А потом и хлеб весь выйдет. Ничего, Type не пропадёт: зажарит на углях зайца или рябчика — вот и перебился.

Зато идёт домой с охоты — и птицу, и зайцев несёт. Раз даже росомаху добыл, хорошие деньги за неё выручил и отложил впрок. Люди говорили, у него уже немало накоплено.

Вдоль рек и речушек Type капканы ставил, на выдру. Шкурка выдры дорого стоила, а он, как зима, три-четыре шкурки добудет, это уж точно.

Сегодня он только под вечер с гор спустился, за день до того умаялся, что не стал даже капканами заниматься, наскоро перекусил — и спать.

Медленно, словно нехотя шли Том и Пелле прочь от сетера. Том на сей раз позади брёл, жалко было ему покидать место, которое вызвало такие добрые воспоминания из далёкого прошлого. Нет-нет, мотнёт головой, тихонько мяукнет. Совсем было от Пелле отстал, вдруг сорвался с места, налетел на друга и шутя цапнул его за ухо. Так у них обычно начинались дружеские потасовки. И вот уже оба кота покатились кубарем по серебристому льду…

А потом затрусили по речке домой. Разбегутся и едут по льду. Потеха! До самого дома продолжалась игра, весь лёд кошачьи следы исчертили. Только у своего сетера друзья свернули на берег. Спать пора.

* * *

Утром Type, как только проснулся, достал из рюкзака два капкана и пошёл их ставить. Мимо сетера протекал маленький ручеёк. В том месте, где он впадал в реку, вода не замерзала зимой, и тут водилась выдра. Type уже поймал двух. А чуть подальше от берега, на быстрине, тоже была полынья. И здесь охотник не раз примечал знакомые следы.

Вышел Type на крыльцо да и замер на месте. Что за гости приходили ночью? На ступеньках две цепочки следов, один на кошачий похож, — но откуда в здешней глуши быть кошке? Второй след намного крупнее: рысий, чей же ещё! Да, но как это понять? Кошка и рысь вместе не ходят! А тут… Как ни смотри, один след кошачий, точно. Но ведь невозможно это, не может быть. Ладно, сперва капканы поставить, потом можно пройти по следу.