Томас Торквемада (“Великий Инквизитор”). Его жизнь и деятельность в связи с историей инквизиции

Среди гонений на свободу совести литература тоже влачила жалкое существование. Еще во времена первой инквизиции в римском, миланском и тулузском трибуналах инквизиторы рассматривали еврейские и латинские сочинения. Если в книге находили что-либо еретическое или темное, или подозрительное, то ее запрещали совсем или требовали изменений и исключений. Даже отцы церкви не спасались от усердия инквизиционных цензоров, и целые страницы вырывались из их творений, особенно те, где говорилось о веротерпимости и вообще обнаруживался образ мыслей, способный пошатнуть существующий порядок вещей и ниспровергнуть власти, установленные Богом. Впрочем, светские власти не особенно дружелюбно взирали на претензию инквизиции заправлять литературой и где могли уносили от святейших очей возмущавшие их книги. Сами авторы спасались анонимами или более или менее отдаленными путешествиями, что, конечно, не всегда удавалось. Как все проявления нетерпимости, цензура в особенности была строга в Испании и с 1521 по 1535 год рядом декретов была поручена инквизиторам. В 1543 году даже книги о биржевых операциях помечались “цензуровано синьорами инквизиторами”, и сами авторы спешили заручиться этой спасительной гарантией. В семидесятых годах XVI столетия книгопродавцы не смели развязывать тюки с книгами, которые присылались из Франции, и должны были ожидать визита инквизитора. Цензоры были снабжены тогда секретными списками запрещенных книг с приказом никого не знакомить с содержанием этих списков. Таким образом, испанский читатель даже не ведал, что читать и от чего спасаться в бегстве из страха перед властью инквизиции. Чтобы защитить свои книги от подозрительности трибунала, авторы стали снабжать свои издания подобострастными предисловиями и посвящениями святым и Спасителю. В 1664 году прозаический перевод Овидиевых “Метаморфоз” был посвящен “чистейшей Царице ангелов и людей, святейшей Марии”... Не одни жалкие душонки, полные трепета за свои творения, упражнялись в этого роде литературы, но даже корифеи Испании. “Матери лучшего из сынов, дочери лучшего из отцов, – писал Кальдерой в своем посвящении, – непорочной Деве, башне из слоновой кости, царице ангелов, утренней звезде”... Театр, уступая общему настроению, тоже не оставался свободным от этих порывов ханжества... “Императрице неба, матери вечного Слова, святейшей Деве Марии, – говорилось на одной афише, – посвящают артисты сегодняшнее представление и сыграют в ее пользу и в пользу увеличения ее культа занимательную комедию под названием “Всеобщий наследник”... Славный Ромен будет танцевать фанданго, зала будет иллюминована”... Остается прибавить, что знаменитый Лопе де-Вега служил в инквизиции и, по рассказам, принимал деятельное участие в сожжении еретиков.