Томчин

В восточной части страны и в центре все шло хорошо, в соответствии с планами, там моего присутствия не требовалось, и я стал играть в догонялки и борьбу с басмачами, забирая то одну, то другую дивизию и уничтожая крупных и мелких жуликов вместо того, чтобы подумать и разом решить все накопившиеся вопросы такого рода, используя мощный кулак кавалерии, имевшийся у меня под рукой. В общем — как ребенок, занимался игрушками и никак не желал перейти к серьезным делам.

Одним из последствий подобной жизни оказалось то, что наш лагерь украсили две дамы. Первой появилась главная или старшая жена погибшего западного хана. Нет, все-таки главная. Именно она в высшем свете исчезнувшего ханства наиболее активно выражала всеобщее западное мнение о своих центральных и восточных соотечественниках, как о стаде грязных животных, недостойных существовать рядом с западной цивилизацией. Не совсем недостойных существовать, а близко находиться — воняют. Считалась дама самой красивой женщиной страны. В общем, я заинтересовался, хотелось побеседовать о возможном интеллектуальном влиянии на взгляды местного общества.

После краткой встречи, когда она подтвердила свое мнение о нас, отправил даму в специально организованную юрту, придав ей статус жены и всех ее бывших служанок и прочих прихлебал. Чтобы ко времени нашей второй встречи сохранилась в первозданном виде. А может, зря, о чем беседовать, это просто испуганная женщина, лишившаяся покровителя и возможности говорить глупости, пожалеть ее надо, может быть, пусть Бортэ ее куда-нибудь пристроит?

Разгромил уже осенью, в степи, где мы хана кострами пугали, одно мятежное племя, удачно в свое время воспользовавшееся лазейкой на горе и приписавшее себе это деяние как подвиг, пример хитрости и коварства. С этим и жить продолжили, пригибая слабых и гордясь своей безнаказанностью. Обычное дело при азиатской психологии, месяца три погордились, и я им этот праздник поломал. Большая часть попала в плен и в разбивку была отправлена на восток, к козам. Главный герой бежал за рубеж, что называется, в одних трусах.

Его жену я переслал Бортэ для второго сына, она ему понравилась, пусть пока для него придержит, а ускользнувшая, "как Микоян между струйками", часть племени решила срочно породниться со мной, отдав мне в жены дочь своего вождя. Здесь у нас уже опыт имеется, схема наработана, вторая дама украсит наш лагерь, а воины получили новых командиров и отправились в центральные районы, осваивать дисциплину. Это все понятно. Занятно было увидеть, как командир дивизии Ная, прибывший на замену Мухали и доставивший дочь вождя в лагерь, оправдывался за трехдневное опоздание вместе с невестой. Красные оба. Целовались, наверное. Не знает Ная своего счастья, вот ему ее потом и передам. И без Бортэ справлюсь.

А из полезного — есть у них письменность, есть! Взял я в плен, а потом и на службу бывшего хранителя печати покойного ханства. Будет мне сыновей Бортэ грамоте учить, а потом и прочих, кто по судьбе достоин и потянет. И к интеллектуальной работе со мной привлеку, как только мой интеллект очнется.

Начинаю приходить в себя. Например. Моих новых родственников, как приличных людей, недолго потренировав, то есть, не слишком помучив дисциплиной, поставили охранять обоз с добычей, следовавший из Запада в Центр. Конечно, они его тут же разграбили и подались в бега, в родные леса и горы, забаррикадировались всякими завалами и прочей ерундой. Сколько ни женись — история одна.

Так вот, сам я никуда не поехал, а поехал Чимбай, взяв столько людей, сколько посчитал нужным, все сам и быстро сделал, а бунтарей поштучно рассеял по всей территории страны. А я даже не поинтересовался, как он это провернул. Молодец, конечно, но неинтересно, так и должно было быть. Выздоравливаю. Государство обязано работать без меня, а я должен сидеть у входа в свою юрту, любоваться осенним небом и степью и думать о высоком. О всех нас…

За полгода мирной жизни выяснилось, что оптимальное количество дивизий для поддержания порядка и боеспособности армии в стране и на рубежах, — двенадцать. Пробовали набирать тринадцатую, но сразу ощутили напряжение в гражданской среде. Явно стало не хватать мужчин на земле, что допустимо только во время военных действий. Поэтому набранных в новую дивизию срочно раскидали по старым, тем более, что пришло время, когда часть воинов пожелала вернуться к мирной жизни на постоянной основе — старые раны, возраст подошел, понять можно.

И меньше двенадцати дивизий держать не получится, народ такой, все воины по природе. Иначе — опять появятся самоорганизовавшиеся боевые отряды, считай — банды. А так мы молодежи и суровым мужчинам предоставим все условия для доказательства своих мужественности и благородства с пользой для всего народа. Карьерный рост обеспечим, будет где себя показать. В мирное время для порядка и охраны границ постоянно в строю стоит держать только четыре дивизии, остальные по одной ежемесячно будут менять уже отслуживших.