Томчин

И что этого хана все к скалам тянет, на что он намекает? Может, вон тот вертикальный утес на поднятый палец похож? Или называется он, например, "чертов палец"? У него ведь такая же конница, что и у меня? Сначала в предгорья залез, а сейчас — вообще загнал себя на гору и по мере продвижения двух моих дивизий преследования лезет все выше и выше. Там же, наверху, места мало, вершина там, идиот! Где там твоим войскам разместиться? Ну, прямо смешно, как отец Федор. Верни колбасу, я все прощу!

Пять дивизий окружили подножие горы, на которой сидит западный хан со своим стотысячным войском. Напоминает ситуацию с котом, которого пес загнал на дерево. Только кот в два раза крупнее пса и сейчас сверзится и убьется. Табуны у западного хана давно брошены, тысяч пятьдесят уже, по-моему, спешил, карабкаясь по скалам. Как там остальные верхом держатся? Мои две дивизии преследования идут позади отступающих без боя войск хана именно верхом, и потому так медленно, но успевают осыпать новоявленных верхолазов стрелами, практически безответно.

Может, хан решил, что лесистые склоны горы — это крепость, и он, как из бойниц, из-за лесных стволов и завалов перестреляет моих ребят? Было бы так — отвел бы войска и задушил бы его блокадой. Но пока ползем сзади и взываем: "Сдавайтесь!" Покричать, как немцы в войну: "Вас ожидают сытный обед, теплая постель и наше радушие"? Так это неправда, их так много, у нас и у самих всего этого нет. Денек еще подожду, потом придется открывать лазейку для спасения малодушным, а с ними и всем желающим, пусть разбегаются, а с остальными будем разбираться по-взрослому. Жестко.

Через день после открытия обещанной лазейки, когда много уже вытекло и продолжало течь во все стороны, ближе к вечеру западный хан решился на свое первое действие в этой войне. Чувствовал, похоже, что все разбегутся, и придется одному воевать. Хорошо, что сам начал, а я вроде бы как сдачи даю, иначе было бы похоже на сценку, в которой мелкий дворовый хулиган лупит беззащитного интеллигентного подростка, а тот даже не сопротивляется. Зато за день мы очень продвинулись, потери небольшие, и завтра, думаю, завершим этот этап летней кампании.

Уговаривали сдаваться — до последнего, но — опять часть воинов из ближайшего окружения хана резалась до конца. Не прикрывали его отход, просто не хотели сдаваться. Хан погиб в бою раньше, в начале дня. Правильно сделал, что погиб в бою, хотя, я думаю, ему этого не хотелось, случайно вышло. Итак, потери: около двух тысяч по всем дивизиям, больше всего в дивизии Мухали, на ее долю выпало дежурство, во время которого начались боестолкновения. В этот раз я все-таки пересменку организовал, а то что бы получилось — одни преследуют врага, а другие — в оцеплении и при обозе припухают? А как награды, так всем одинаково? Не обижать же целые дивизии, и народу приятнее — повоевал, и отдых, хан заботится.

Дальнейшее повторило рутину прошлого года: дивизии скакали по стране и организовывали принесение присяги племенами, брали под контроль ситуацию внутри и на границах ханства, а я даже не выезжал из лагеря, принимал посланцев и анализировал информацию. Вооруженное сопротивление разбежавшихся встретилось еще в трех местах, но мои дивизионные генералы справились даже без дополнительного вмешательства соседей, и на цифрах потерь это практически не отразилось. Самое серьезное усилие для наведения порядка выпало совершить многострадальному Мухали, он нарвался на ханского сына, пытавшегося закрепиться в горах, зацепившись за цепь ущелий, но Мухали сходу вышиб его и заставил бежать вон из страны. Теперь уже — из единой Страны. Война закончена. Мир.

Глава 10

Уже давно пора было переходить к планированию мирного строительства в собранной мною стране, "глубоко задуматься о" или хотя бы систематизировать предстоящие реформы, но, видимо, сказалось постоянное напряжение последних двух лет, и я устал. Нет, физически я был в форме, никаких проявлений болезни, как говорят, ничего у меня внутри не оборвалось, но я затягивал время перехода к обдумыванию, находя для себя все новые причины влезать в текущую работу на вновь захваченной территории. Буквально — во всех бочках затычка. Тем более, что все шло не слишком гладко.

Поскольку мы обошлись без массового уничтожения войск противника, часть людей убежали за рубеж, но беглецы постоянно возвращались и вели привольную жизнь кочевого народа. Другая часть побежденных дала положенные клятвы, но была недостаточно испугана — не видела резни, и поэтому на эти клятвы плевала и разбойничала. Наконец, третья часть, довольно крупные племена и роды, просто играла с нами в прятки. Жили на своей территории, в руки не давались, присягу не приносили. И, естественно, тоже разбойничали.