Томчин

Да нет другого решения. В этом году начинаем потихоньку снижать накал войны с империей и готовить страну к войне с Мухаммадом. Не успеваем мы добиться окончательного перелома в нашу пользу, еще надавим — завязнем. А Мухаммад уже на подходе, года два-три осталось, страна должна отдохнуть перед его неизбежным нашествием. Со следующей зимы минимум наших войск, в спокойном режиме и планомерно, продолжат душить императора. Главное — вести позиционную войну без какого-либо напряжения со стороны Монголии. Пусть наши китайские легионы бьются с императорскими. Но руки мне надо развязать. Этот год — год плавного перехода, он потребуется, чтобы и мысли ни у кого не возникло о возможном нашем отступлении.

Не будет этого. Додушим постепенно, не торопясь, но не завтра. Надо это как-то вдолбить императору и его окружению. Держим лицо. Со следующего года — две дивизии, максимум. Остальные мне понадобятся на западной границе, и очень скоро. Не слишком бы скоро. Ну нет, два года у меня еще есть, не стоит себя накручивать.

На заре туманной юности, на втором курсе института я допрыгался.

Как с цепи сорвавшись, крутил романы с десятком совершенно разных по всем параметрам девчонок, пребывая на разных стадиях этого захватывающего процесса. Благо — халтурки появились, денежку зарабатывал, мать только вздыхала, когда опять уходил в ночь на одну из работ. Их у меня только официально числилось три помимо учебы и, в сумме, по документам, я был занят двадцать четыре часа в сутки, плюс институт в оставшееся время. О как! Еще с десяток трудовых книжек однокурсников удалось пристроить в пару мест, куда мои товарищи раз в месяц за червонец являлись получать причитавшуюся мне зарплату. Маленькую. Работу делал я. Тот же метод, что и у Стаханова: придумки-наработки, а в основном — отсталость заложенных нормативов. сопряженных с тяжким физическим трудом. Крутился, но восемь инженерных зарплат, не покидая северной столицы… Папаша одной из моих пассий, солидный профсоюзный котяра, уточнив в первый же час знакомства мой финансовый статус студента-сироты, жирным тенором (по-отечески) посоветовал больше не маячить на горизонте. Ну я и завелся. Иногда все равно уставал. Еще на спорт время уходило.

Девушки появлялись, исчезали, жизнь била праздничным фонтаном. И вдруг — сразу два из пьянящих рОманов с самыми красивыми, такими, что в ресторан спокойно не зайти (даже оркестр играть прекращал — сбивались с темы), разрешились переходом в семейную жизнь. Практически одновременно. Блондинка и брюнетка с чарующими лицами и изюминкой в характере, фигуры обалденные. Тонкая, трепетная, чеканная красота славянского и европейского типа. Не принцессы — королевы! Пик породы, результат долгой счастливой жизни предков, только в Польше еще такое встречал.

Столько красавиц ходило по улицам… Вывезли их потом, в перестройку, что-ли?

Моим взрослым подругам было двадцать два и двадцать четыре соответственно. Как будто друг друга чуяли, соперничество пошло (господи — за что?!!) и я очутился в положении приходящего мужа сразу на две семьи. Прочих участниц сладких снов разметало могучим ураганом. Может быть, моя неопытная жадность к доставшейся красоте сыграла роль в рухнувшем на меня счастье буриданова осла? Считал, что люблю обеих. Кто бы спорил, когда на улицах оборачивались, а людей при знакомстве пробивало на косноязычие. Да что говорить! Или девчонки решили бороться за меня друг с другом, до конца, но… Ежедневно я доказывал той, у которой ночевал, свою любовь. Делом, чтобы никаких сомнений. А потом ехал якобы домой, работать-учиться, и оказывался в квартире второй, которая также не принимала в учет устных доказательств. Опять же — делом и с полной отдачей, чтобы никаких подозрений, что хоть каплю здоровья до дома не донес! Заврался совсем…

Эта круговерть продолжалась год. До сих пор не понимаю, что они во мне нашли. В самом начале, пережрав секса, я ждал, что все резко оборвется, сказке конец, не успею надышаться. Боялся этого — так и должно было произойти! Затем пришла мысль об их меркантильном интересе, меня охватило презрение.

Демонстративно швырял деньги, посмеиваясь, как будто голубей на площади кормил. Нет, скорее — как синичек с руки. Потом деньги кончились, а ничего не кончилось. Мы все больше врастали друг в друга.