Томек ищет снежного человека

– Слишком это для меня умно! – возразил боцман. – Скажи-ка мне лучше, Анджей, какое наказание грозит здесь человеку за пинок корове под зад, а то у меня уже нога чешется!

– Бывает, что за это можно сложить голову или оказаться приговоренным к мучениям куда более тяжелым, чем смерть. Во всяком случае, если индиец случайно убьет корову, то он обязан совершить паломничество в один из священных городов и все время нести над головой шест с привязанным к нему коровьим хвостом в знак того, что он идет на покаяние. Последние десять миль, остающиеся до цели паломничества, ему приходится измерять собственным телом, то есть падать на землю с вытянутыми как можно дальше руками, потом вставать, совершать молитвы и опять падать, вставать, молиться, и все это до тех пор, пока кающийся не очутится на месте. Прибыв в священный город, индиец должен «очиститься», то есть выпить и съесть пять жертвенных «продуктов коровы», что, пожалуй, не очень приятно.

– Ах, папа, ведь это отвратительно! – с недоверием в голосе воскликнул Томек.

– Таков здешний обычай, – заверил сына Вильмовский.

– Довольно, Анджей, а то у меня что-то к горлу подкатывает и скоро мне понадобится высунуть голову за борт дилижанса, а ведь жалко завтрака, съеденного в поезде, – сказал боцман, кривясь. – Правда, я не индиец, но ты правильно сделал, удержав меня от оскорбления этой коровы, черт ее побери!

– Как видно, урок пошел тебе впрок, – весело сказал Вильмовский. – А нам придется познакомиться еще со многими непонятными обычаями, если, конечно, мы останемся здесь на длительное время. Поэтому давайте не будем жалеть потерянного времени, так как встреча со священной коровой стала для нас поучительным предостережением.

– Внимание! Кажется, мы сейчас поедем дальше, – заметил Томек.

Как раз в этот момент корова, словно не желая злоупотреблять терпением белых сагибов, медленно встала с земли. Отгоняя хвостом рой насекомых, она скрылась в роще у дороги. Кучер не спеша уселся на дышло между лошадьми. Вскоре он крикнул: «Хонг, хай, хай!» Тика гари тронулась в дальнейший путь.

Телега въехала на мост, переброшенный через крепостной ров у стен города, и миновала каменные ворота. Домики Алвара скрывались среди деревьев, покрытых светло-коралловыми цветами. Эти домики были украшены кокетливо полуоткрытыми окнами, огромным числом ажурных беседок, галерей, эркеров, балконов и вьющейся зеленью. Великолепные дворцы и старинные храмы придавали городу своеобразную красоту. В районе, где жила беднота, повсюду чувствовался запах пригоревшего оливкового масла, а мужчины трудились в галереях домов. Одни из них занимались резьбой по слоновой кости, изготовляя искусные украшения, другие вытачивали из мрамора или алебастра изваяния богов, а ткачи сушили только что покрашенный муслин – излюбленную ткань индийских щеголих.

Кучер направлял дилижанс к северным воротам города, намереваясь выехать на дорогу, ведущую в охотничий замок магараджи. Проезжая через город, путешественники очутились на площади, где в это время проходила ярмарка.

По обычаю, повсеместно господствующему в Индии, купцы, продающие одинаковый товар, собирались в одно место и сидели рядом друг с другом. Так же поступали и работники ремесленных цехов. В ларьках, наскоро сколоченных из бамбуковых жердей, можно было видеть красные стручки перца, небольшие луковицы, имбирь и другие пряности, которые охотно употребляются в качестве приправы к рису – повседневной пище индийцев. На разноцветных платках, расстеленных прямо на земле, громоздились кучи дынь, гранатов, арбузов, персиков, бананов, манговых плодов, кокосовых орехов, ананасов, апельсинов, фиг, дактилей[46], земляных орехов и сладких пататов. Рядом пекари продавали лепешки, сделанные из яиц с красным перцем и луком и завернутые в банановые листья, пирожные и пончики с начинкой из острых пряностей. Мясники расхваливали баранье и козье мясо и одновременно внимательно следили за парящими в воздухе хищными орлами-стервятниками и ястребами, которые могли, воспользовавшись минутной невнимательностью продавца, камнем ринуться вниз и схватить кусок мяса. Между лотками, на которых продавались овощи, бродила корова. Ей никто не мешал тянуть из корзин самые лучшие куски. Торговцы не отгоняли корову, веря, что жертва в пользу священного животного принесет им милость богов. Дальше находились места, занятые продавцами козьих, бараньих, леопардовых и других шкур. Тут же, невдалеке, другие торговцы перед публикой всячески хвалили действие амулетов различного рода или искушали женщин блестящими украшениями.