Томек среди охотников за человеческими головами

Но в деревушке белых путешественников ожидал неприятный сюрприз; после официальных приветствий к ним подошел туземец, одетый в длинную до пят рубашку и сказал:

– Моя кис-баибе[102], великий белый отец идти к большая вода, ваша может спать его дом, ол райт!

Айн'у'Ку спешно пояснил его слова. Оказалось, что миссионера нет в деревушке. Он отправился на побережье.

– Когда вернется большой белый отец? – спросил Бентли.

– Очень много, много лун, – ответил туземец. – Злые духи гневаться на великий белый отец. Он строить дом молитвы, злые духи гневаться, трясти земля, горы, деревья, ломать дома. Великий белый отец говорить: наша строить другой дом, другой крыша. Злые духи не разрушить его и идти прочь за горы к злым люди. Мы хороший люди!

Говоря так, туземец гордо показал на распятие и свисток, висевшие у него на груди.

– Вот беда, видимо, недавно здесь произошло землетрясение, – догадался Бентли. – Миссионер, на помощь которого мы рассчитывали, ушел на побережье, наверное за более прочным строительным материалом.

– Не повезло нам, – опечалился Вильмовский. – Ждать его возвращения значит потерять множество времени.

– Мы еще подумаем, что нам предпринять. Теперь следует отдохнуть, – решил Смуга. – Кис-баибе советует воспользоваться домом миссионера. Это превосходно. Мы предоставим его нашим дамам

– Совет хорош, им там будет удобнее, чем в палатке, – согласился капитан Новицкий.

Хижина, в которой жил миссионер, была построена из грубо отесанных стволов пальм. Щели между ними закрывали прибитые снаружи большие куски древесной коры, но из-за частых в этих краях бурь и ветров, в стенах было множество щелей, через которые можно было свободно наблюдать за всем, что делается внутри хижины. В одном из окошек торчал обрывок проволочной сетки. Перекосившаяся дверь была грубо сколочена из пальмовых стволов, распиленных вдоль. Кровля двухскатной крыши состояла из травы и листьев. Сколоченная на живую нитку хижина представляла и в самом деле жалкое зрелище, но зато с веранды, пристроенной к хижине со стороны противоположной улице, открывался поистине прекрасный вид. Плоскогорье, со всех сторон окружали горные цепи, которые на севере переходили в огромный массив вздыбившихся вершин. Пурпурные лучи заходящего солнца, придавали картине таинственное очарование.

Смуга поднял деревянный засов и отворил дверь. Вся меблировка малой комнатки состояла из двух кроватей, сделанных из бамбуковых стеблей, переплетенных лианами. Вместо стола по середине комнаты стоял большой деревянный ящик, а вместо стула – такой же ящик поменьше.

Капитан Новицкий разочарованно осмотрелся вокруг и сказал:

– Что ж, мои дорогие, завидовать вам нечего!

– Гостиница скромная, но аромат коричных деревьев делает приятным пребывание в ней, – сказал Томек, внося в хижину подручный багаж девушек. – Щели в стенах тоже не лишены достоинства. Вы сможете любоваться живописным видом не вставая с постелей!

– Дохлому киту в зубы такие виды! – буркнул Новицкий. – Пошли, браток, надо помочь при разбивке лагеря. Я порядком проголодался!

– Совершенно верно. Мы должны приниматься за работу, – ответил Томек. – У меня тоже живот подвело.

XIV Охота на райских птиц

Протяжный крик ночной птицы вырвал Томека из дремотного состояния. По давней привычке, прежде чем окончательно проснуться, Томек правой рукой коснулся рукоятки револьвера, заткнутого за пояс. Томек приподнялся на локоть, и высунул голову из шалаша, построенного на ветвях раскидистого дерева. Где-то вблизи послышался шум крыльев, после чего воцарилась тишина. В джунглях стояла непроницаемая темнота. Это безошибочно указывало на то, что близится утро.

Успокоившись, Томек снова прилег на постель из ароматных листьев и трав. Крик птицы не разбудил отца. Несколько минут Томек прислушивался к его глубокому, немного тяжеловатому дыханию. Осторожно накрыл отца своим одеялом. Утро вставало прохладное, и воздух в палатке был пропитан сыростью.

Молодой человек думал о том, облегчит ли охоту предложенный туземцами способ? Они строили на ветвях деревьев шалаши, и засев в них стреляли из луков птиц, не подозревающих об опасности. Вильмовские решили воспользоваться опытом туземцев, и вот уже четвертую ночь они сидят на дереве в шалаше, сплетенном из веток и лиан, и наблюдают за райскими птицами, жирующими на рассвете на растущих вблизи пандановых деревьях, усыпанных плодами. До сих пор сведения о жизни и обычаях райских птиц были весьма скудны, поэтому наблюдения за ними в естественных условиях могли принести пользу орнитологии[103]; кроме того, данные наблюдений можно было использовать в зоологических садах для правильного содержания райских птиц в условиях близких к естественным.

За четыре дня у Вильмовского накопилось не мало полезных наблюдений. Места здесь совершенно безлюдные, даже туземцы не посещают их. Поэтому райские птицы совершенно свободно и безбоязненно жируют на пандановых деревьях до тех пор, пока жаркие солнечные лучи не заставляют их укрыться в тенистом буше.