Томек среди охотников за человеческими головами

Хижина, в которой жил миссионер, была построена из грубо отесанных стволов пальм. Щели между ними закрывали прибитые снаружи большие куски древесной коры, но из-за частых в этих краях бурь и ветров в стенах было множество щелей, через которые можно было свободно наблюдать за всем, что делается внутри хижины. В одном из окошек торчал обрывок проволочной сетки. Перекосившаяся дверь была грубо сколочена из пальмовых стволов, распиленных вдоль. Кровля двускатной крыши состояла из травы и листьев. Собранная на живую нитку хижина представляла и в самом деле жалкое зрелище, но зато с веранды, пристроенной к хижине со стороны, противоположной улице, открывался поистине прекрасный вид. Плоскогорье со всех сторон окружали горные цепи, которые на севере переходили в огромный массив вздыбившихся вершин. Пурпурные лучи заходящего солнца придавали картине таинственное очарование.

Смуга поднял деревянный засов и отворил дверь. Вся меблировка крохотной комнатки состояла из двух кроватей, сделанных из бамбуковых стеблей, переплетенных лианами. Вместо стола посередине комнаты стоял большой деревянный ящик, а вместо стула – такой же ящик поменьше.

Капитан Новицкий разочарованно осмотрелся вокруг и сказал:

– Что ж, мои дорогие, завидовать вам нечего!

– Гостиница скромная, но аромат коричных деревьев делает пребывание в ней приятным, – сказал Томек, внося в хижину личный багаж девушек. – Щели в стенах тоже не лишены достоинства. Вы сможете любоваться живописным видом, не вставая с постелей!

– Дохлому киту в зубы такие виды! – буркнул Новицкий. – Пошли, браток, надо помочь при разбивке лагеря. Я порядком проголодался!

– Совершенно верно. Надо приниматься за работу, – ответил Томек. – У меня тоже живот подвело.

XIV Охота на райских птиц

Протяжный крик ночной птицы вырвал Томека из дремотного состояния. По давней привычке, прежде чем окончательно проснуться, Томек правой рукой коснулся рукоятки револьвера, заткнутого за пояс. Затем приподнялся на локте и высунул голову из шалаша, построенного на ветвях раскидистого дерева. Где-то вблизи послышался шум крыльев, после чего воцарилась тишина. В джунглях стояла непроницаемая темнота. Это безошибочно указывало на то, что близится утро.

Успокоившись, Томек снова прилег на постель из ароматных листьев и трав. Крик птицы не разбудил отца. Несколько минут Томек прислушивался к его глубокому, немного тяжеловатому дыханию. Осторожно накрыл отца своим одеялом. Утро вставало прохладное, и воздух в палатке был пропитан сыростью.

Молодой человек думал о том, облегчит ли охоту предложенный туземцами способ. Они строили на ветвях деревьев шалаши и, засев в них, стреляли из луков птиц, не подозревающих об опасности. Вильмовские решили воспользоваться опытом туземцев, и вот уже четвертую ночь они сидят на дереве в шалаше, сплетенном из веток и лиан, и наблюдают за райскими птицами, кормящимися на рассвете на растущих вблизи пандановых деревьях, усыпанных плодами. До сих пор сведения о жизни и обычаях райских птиц были весьма скудны, поэтому наблюдения за ними в естественных условиях могли принести пользу орнитологии; кроме того, данные наблюдений можно было использовать в зоологических садах для правильного содержания райских птиц в условиях, близких к естественным.

За четыре дня у Вильмовского накопилось немало полезных наблюдений. Места здесь совершенно безлюдные, даже туземцы их не посещают. Поэтому райские птицы совершенно свободно и безбоязненно кормятся на пандановых деревьях до тех пор, пока жаркие солнечные лучи не заставляют их укрыться в тенистом буше.

Накануне вечером Вильмовский убедился, что располагает уже вполне достаточными сведениями о жизни королевских райских птиц, обитающих в низинных областях Новой Гвинеи.

Утром Томек и его отец намеревались подстрелить одну из них, а если удастся, то и несколько. Томек был рад предстоящему окончанию охоты, потому что уже стосковался по Салли. Он всегда беспокоился о ней, если обстоятельства вынуждали их временно расставаться. Томек знал, что Салли очень хотела похвастаться охотничьим успехом во время этого первого в ее жизни путешествия по дикой стране, и опасался, что в погоне за приключениями Салли может совершить необдуманный поступок, который поставит ее в опасное положение.

Отправляясь с отцом на несколько дней в джунгли, Томек поручил Новицкому опеку над Салли. Он был уверен, что верный друг готов жизнь за нее отдать. Все же, несмотря на это, он стремился как можно скорее вернуться в лагерь.

Тревога Томека не была лишена оснований. Прошло уже больше трех недель с тех пор, как они расстались в Пополе с носильщиками, нанятыми в Порт-Морсби. С помощью верного Айнук-Ку им удалось нанять новых носильщиков, и, не дождавшись возвращения «великого белого отца», они отважно направились в неизведанную страну, простирающуюся к северу от плоскогорья Пополе.