Томек в Гран-Чако

– Похоже на правду, сеньор, – поддакнул Антонио. – Среди чиригуано встречаются индейцы-чане.

* * *

По прошествии пяти дней экспедиция оказалась в деревне чиригуано, если можно назвать деревней несколько шалашей. Неподалеку от убогих хижин находились делянки кукурузы, маниоки, дынь и табака.

В деревеньку, видно, не часто заглядывали чужие люди, потому что чиригуано все скопом высыпали на берег реки. Прибытие известного им Антонио и его гребцов-индейцев успокоило их, оно означало, что вооруженные белые люди и чужие индейцы не имеют враждебных намерений.

Чиригуано особо не обременяли себя одеждой. Мужчины в основном носили повязки на бедрах или широкие мягкие кожаные пояса с бахромой, женщины же – лишь доходящие до колен юбочки из кожи страуса. Детвора бегала нагишом.

Антонио повел отца и сына Вильмовских к шалашу вождя. Длинная Рука поднялся с разложенной на земле шкуры пумы, поздоровался с гостями за руку. То был низенький крепкий человек со светло-оливковой кожей. Черные волосы, как у всех чиригуано, сзади ровно обрезаны. Голова обвязана лыковым обручем, за который заткнуты разноцветные перья попугая. Нагое, покрытое татуировками тело украшено только широким кожаным поясом со свисающей вниз бахромой.

Вождь сосредоточенно слушал речи Антонио, посматривая одновременно на двух белых женщин и на выгружаемый из лодки багаж. Потом пренебрежительно махнул рукой и вступил в долгий спор с Антонио. Прошло немало времени, пока метис не повернулся к Вильмовским:

– Он говорит, что есть у него и лошади, и мулы, только он не хочет и слышать о деньгах. В Чако не разбираются в их ценности. Индейцы расстаются с чем-нибудь исключительно тогда, когда им могут дать взамен то, что им нужно.

– Мы готовы к этому, – ответил Вильмовский. – Спроси, сеньор Антонио, что его интересует.

Метис поговорил с Длинной Рукой, снова повернулся к Вильмовскому:

– Он спрашивает, сколько тебе надо лошадей и мулов.

– Десять лошадей и пять мулов, только, само собой разумеется, сильных и здоровых.

Приступили к торгу. Видать, добывать лошадей Длинной Руке было нетрудно, он быстро отступил от своих первоначальных непомерных желаний. Вильмовский вместе с Уилсоном и Збышеком вытаскивали из сундуков различные ткани, коралловые бусы, зеркальца, трубки, охотничьи ножи, ножницы, ружья, порох и пули, медный провод. При виде этих богатств чиригуано не скрывали удовольствия. Когда в конце концов обмен был завершен, Вильмовский произнес:

– Ну хорошо! Мы готовы отдать вам все это, а сейчас хотели бы посмотреть лошадей и мулов.

На этот раз Длинная Рука ответил сам на ломаном испанском:

– Скоро увидишь! Вот пригоним их с пастбища и начнем объезжать.

– Так скакуны еще не объезжены? – поразился Вильмовский, бросив изумленный взгляд на Антонио.

– Зачем нам было их объезжать, пока они нам не нужны? – искренне удивился Длинная Рука.

– Но мы же потеряем массу времени! – огорчился Томек.

– Объездка продлится самое большее три-четыре дня, – успокоил Антонио.

– Да после четырех дней объездки вряд ли кто из нас сумеет долго удержаться в седле, – вскипел Томек. – Я объезжал мустангов в Аризоне, разбираюсь в этом. Одичалые, норовистые лошади не так быстро позволят себя оседлать, а ведь с нами женщины.

– Женщины ходят пешком, верхом ездят только мужчины, – поучающим тоном объяснил Длинная Рука.

– Чиригуано умеют быстро объезжать коней, – уверил Антонио.

– Что делать, у нас попросту нет другого выхода, – подвел Вильмовский итог обсуждения.

Длинная Рука пригласил гостей к себе на отдых и угощение, но Вильмовский ловко уклонился от ночлега в примитивных, подозрительного вида шалашах и тем временем велел Збышеку поставить недалеко от деревни палатки. В одной палатке сложили багаж экспедиции. Кубео и Во Мэнь взяли на себя охрану временного лагеря. Подобная осторожность была вполне оправданна, поскольку индейцы имеют очень слабое понятие о личной собственности.

Наконец-то после многодневного путешествия на лодке участники экспедиции смогли немного перевести дух перед походом вглубь Гран-Чако. Один лишь Томек и не помышлял об отдыхе. Сопровождаемый Динго, он бродил вслед за Антонио по деревне, подмечая, как живут чиригуано. По этой причине, когда к вечеру Во Мэнь позвал всех ужинать, Томеку было что сказать.

– Не странно ли, что чиригуано, живущие собирательством и рыболовством, не делают лодок и вообще их не имеют? – делился он своими наблюдениями. – Антонио говорит, если им надо переправиться через реку, они строят примитивные плоты или делают кожаные лодки. Такими лодками пользуются и североамериканские индейцы[118].

– Томек, а почему ты говоришь, что свое пропитание чиригуано добывают собирательством и рыболовством? – не согласился Збышек. – Ведь словом «чако» индейцы называют коллективную охоту, значит они должны прежде всего питаться дичью!