Томек в стране фараонов

И змей стал кусать слона в его толстый живот. Однако слон перенес укусы спокойно, ведь у него на животе очень твердая кожа. Так же спокойно он поднял ногу и прижал шею змея. Тот застонал от боли, отпустил слона и снова стал умолять его. Но в ответ слон размозжил ему голову.

«Нет милосердия к тому, кто сам не знает жалости», – повторил он и хоботом забросил тело змея высоко на деревья, где над ним стали издеваться злые обезьяны.

Агоа закончила рассказ, а дети наперебой стали просить новую сказку.

– Расскажи, как змея соревновалась с леопардом.

– Нет! Об обезьянах и охотнике.

– О том, как газель обманула леопарда.

Кисуму с сожалением положил конец этой сцене. Он кивнул жене, чтобы она шла за ним, и сурово посмотрел при этом на Автония. Когда Агоа подбежала к нему, он наклонился и произнес:

– Ригилах-Сукуо.

Агоа с трудом подавила крик ужаса, прижав руку к губам. Перевела взгляд на играющего с детьми Автония. Мальчик казался веселым, а его увечье почти не было заметно.

* * *

Барабан колдуна не смолкал всю ночь. Колдун исполнял ритуальный танец, предшествующий жертвоприношению. Для него это был и танец победы. Он одолел вождя. Весы, определяющие, кто управляет в деревне, явно качнулись в его сторону.

В деревне никто не спал, все в ужасе прислушивались к звукам барабана. Им вторили джунгли своими ночными, таинственными голосами. К утру барабан затих, умолкли и джунгли. Раздавалось лишь тысячеголосое птичье пение. Наступал новый и прекрасный жаркий день. Люди поднимались, чтобы заняться своими трудами, ночные животные ложились спать, дневные выходили на охоту.

В деревне Кисуму этот порядок был нарушен. Из нее как раз выходило жуткое шествие, направляющееся к землям пастушьих племен бахима. Так хотел колдун, он объявил, что злые чары пришли оттуда. Вели плачущего Автония, корову, козла, собаку, несли кур.

Термиты (Termitidae) называются также белыми муравьями, потому что они, подобно этим насекомым, живут большими обществами и устраивают большие гнезда… 〈…〉 Термиты живут только в жарких странах… 〈…〉 Тело их продолговато-овальной формы, сверху несколько сплющено, голова и грудь занимают почти половину тела, лапки четырехчленистые и все одинаковой величины, крылья большие… легко отпадают, глаза обыкновенно выпучены и расположены по обеим сторонам головы… у большинства видов имеется пара простых глазков; рот хорошо развит, в особенности верхняя губа, которая оканчивается зубчатыми челюстями… 〈…〉 Ноги тонкие, но очень сильные. Цвет термитов очень разнообразен и представляет различные переходы от бурого до черного и светлого. (А. Брэм. Жизнь животных, т. 3.)

Мальчик сквозь слезы смотрел на родную хижину, на озеро.

Процессия шла мимо пригорка над водопоем, где лев напал на его отца, мимо полянки, где часто прятался Автоний. На ней стояли холмики термитов. Он любил наблюдать за ними с тех пор, как отец привел его на эту полянку и стал тихонько постукивать по твердым, как броня, земляным холмикам. Молодые термиты кучками выскочили наружу, подумав, что идет дождь.

Кисуму велел то же делать и сыну. Собранные таким способом насекомые служили острой приправой к однообразной и невкусной каждодневной пище. Автоний часто приходил сюда, понимая, что термиты необыкновенно подвижны и обладают страшной силой. Куда бы они ни отправились, после них оставалась пустыня. Они способны очистить местность от падали или съесть целое дерево с корнями, стволом и ветками. Термиты пробуравливали в нем туннели, проникали в него изнутри и снаружи. Из остатков дерева они строили свои дома высотой в несколько метров, которые невозможно было разбить.

Автоний и восхищался термитами, и завидовал им. Он не сумел бы этого толком выразить, но старался им подражать. Невзрачный, тихий, увечный, он в то же время был уверен, тверд и подвижен, подобно своим любимым термитам. Из двух противоположных, казалось бы, предназначений этих африканских муравьев – уничтожать и строить – Автоний подсознательно выбрал для себя второе.

Сперва из земли, а потом из дерева он стал создавать похожие на сооружения термитов замки и изваяния.

И вот теперь с покорностью и сожалением сын вождя прощался с любимой полянкой, со своими братьями-термитами. Прощался он и с лучшим другом.