Читаем Томление духа полностью

— Ты предостерег меня и простер руку надо мной. Но я понес душу на огонь и сечу… Я говорил себе: мой час придет! мой час еще придет! На дне ямы моей я жду солнца… Я ушел от Тебя, чтобы найти Тебя. У дверей Твоего чертога толпится множество праведников, душ неродившихся и тех, которые не знают горькой полыни греха и смертного ужаса к жизни… Не мог протолкаться к Тебе, не услышал бы меня… Услышишь меня! Пошли час испытания, Господи!

— Да будет благословлено имя Его, — торжественно и медленно пропел хор.

— Одинокий и нагой стою перед Тобою, Владыка. Не принес я себе через ряд лет ни друга, ни подруги, ни сына, который над могилой сказал бы за меня слово заступничества. Большим грехом согрешил я перед Тобою, чтобы Ты услышал меня. Большим проклятием проклял себя. Ты Бог праведников и Бог тех, кто не знает горькой полыни ошибок — думал я. Но думал также: Он увидит меня на темном дне ямы и спросит: Кто там один удалившийся от Меня?.. Чем больше оскорблю невесту мою, тем яснее увидит любовь, меня сжигающую… Пошли мне час искупления! Пошли мне лестницу света на дне позора и падения моего. «Берегись!» — крикнул Ты сорок лет назад. И вот опять стою здесь перед Тобою, вошел в Дом Твой вместе с маломерами, короткой мерою мерящими Правду Твою. Я боюсь не Твоего гнева, Иегова, а боюсь Твоего молчания. Не молчи, Иегова! Подай мне голос Твой, как подал однажды. Отними у меня последнее, в искупление Тебе, — у меня так мало — порази слепотой и проказой. Не отнимай только разума моего и слова, чтобы я мог говорить о Тебе и мыслить Тобою. Пошли лестницу света на дно ямы моей, Господь мира, Бог Авраама, Исаака и Якова.

— Аминь! — опять отозвался хор, и субботнее богослужение окончилось.

Слязкин сложил молитвенник и пошел, мягко толкаясь, к выходу. Его сердце омылось молитвой и слезами. За много лет не испытывал он такого чувства ясности и благословенной печали. Глубокое ощущение целостности осенило его. Он не замечал людей, не думал о них. И — странно! — теперь, когда ушел в тайну своей души — он оказался ближе людям, чем когда-либо прежде… Раньше они представлялись непонятными существами, в действиях которых нельзя было бы разобраться, если бы не книги; теперь же он чувствовал их мысли, печали, одиночество, и самые мелкие и грубые стремления их казались ему трогательными.

— Что я наделал! Что наделал! — внутренне ахал он, вспоминая как десять раз на дню говорил об одних и тех же людях разное, как, окунувшись с головою в ложь, без нужды, продавал их друг другу; ему сделалось стыдно перед собою.

— Доброй субботы, — сказал он пожилому еврею, который с своими сыновьями уходил из синагоги. Этого человека он видел в первый раз, но еврей не удивился, подал руку и ответил:

— Доброй субботы.

Слязкин не выпускал его руки, глядел, онемев от волнения и тряс головой, как старик. Наконец он произнес, прищурив глаз:

— Наш кантор… удивительно… поет. А!

Еврей дружески кивнул ему. Михаил Иосифович остался один и пошел по утренним улицам огромного города.

Он шел, расстегнув шубу, которая казалась слишком широкой, в мохнатом цилиндре и волочил за собой черную трость с серебряным набалдашником. Ему мерещилась новая жизнь вместе с забытыми братьями: он вернется к ним, он сольется с ними… Некоторые оглядывались на странного господина. Он увидел перед собою девушку в английской шляпе и синей жакетке; она наклонила голову, вытянув шею; ее глаза были далеко расставлены. Слязкин внутренне пожалел, что не знаком с нею, подумав: «Какое удивительное лицо!» Девушка остановилась и, неловко протягивая руку, проговорила:

— Здравствуйте, Михаил Иосифович. Я Колымова.

— Да, да, — обрадовался он, — конечно, это вы. — Они пошли рядом: — Я увидел вас и подумал: этой девушке будет трудно.

Колымова молча ответила своей болезненной улыбкой — точно ей было жаль себя.

— Как прожить жизнь? Как уберечь себя от опасностей и соблазнов мира? Очень трудно вам, милая барышня.

Он говорил уверенно, как будто видел то, что скрыто от всех.

— Со всех сторон сторожит и ловит чужая воля… Как сказать себе: это мой путь? Как узнать его, чтобы не ошибиться? Вы идете к большому делу, барышня. Я все вижу.

Колымова не повернулась, глядя перед собою. Ее локти были тесно прижаты к телу и выступали сзади острыми углами.

— Вы восстали на мир и отвернулись от всего, что плодится, множится и в грехе умеет падать и подниматься. Вы идете коротким путем, чтобы быть первой среди первых Вы не узнаете тернистых дорог у ограды, где в тени Иудина дерева раскрываются гнойники души… и зализываешь их языком, как собака.

Елена Дмитриевна повернулась к нему, пытливо и тяжело взглянув, так что он был озарен ее внезапно вспыхнувшей красотой.

— Говорите еще, — попросила она.

Он понял, что перед ним женщина необычайной внутренней мощи. Он читал ее сердце и твердо говорил ей:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии