Томмазо

— Ты помнишь, как конкретно кого-то убил? — спросил Зак.

— Нет, но…

Вдалеке завыли сирены.

— Пора идти, здоровяк. Давай увезём тебя в безопасное место и разберёмся со всем этим позже. — Зак повернулся к Туле, которая уже садилась в Мерседес Томмазо. — Встретимся в офисе.

— Да, сэр, — ответила она.

— И, женщина? — сказал Зак, глубоким голосом полным волнения.

— Да? — уточнила она.

— В следующую нашу встречу, тебе лучше надеть соответствующую офисную одежду. Мы придерживаемся определённых стандартов в агентстве для бессмертных. Даже в пятницу.

— Последний раз повторяю, я не собираюсь работать голой, Зак! — Она захлопнула дверцу со стороны водителя и выехала со стоянки.

— Люди, — проворчал Зак. — Так чертовски нахальны! Понимаешь, о чём я? — Зак посмотрел на Томмазо, ища одобрения.

Томмазо нахмурился, глядя на божество, чьё лицо превратилось в мешанину завитков.

«Я схожу с ума».

— Конечно. Да. Носить одежду — это прошлый век.

— Точно. — Зак схватил Томмазо за руку, чтобы поддержать, когда тот начал падать на бок. — Ладно, давай отправим тебя в тюрьму.

— Ты везёшь меня в тюрьму? — Томмазо, спотыкаясь, побрёл к Мустангу, не надеясь и не молясь освободиться. Не в таком состоянии.

— На самом деле в подвал Симил, пока мы не сможем перевести тебя в настоящую тюрьму. Где ещё я возьму злобного, кровожадного Мааскаб, чтобы он гнил вечно?

«Гнить? Вечно? О, чёрт».

Возможно, Зак прав; именно туда ему и нужно. Потому что, если Томмазо хоть как-то навредил своей паре, заслуживает гнить в темнице вечно. Но что, если она не умерла? Он помнит, как он развязал её, и она убежала.

«Будь прокляты боги. Я должен выяснить, что натворил».

Ему нужно знать, что с ней всё в порядке. Ладно, сердце требовало увидеть её снова и попросить прощения. Но кто она такая? Он видел её лишь мельком, когда она убегала с вечеринки. Что касается того, как он будет искать её, если едва ли видел? Не говоря уже о том, что он отправляется в тюрьму для бессмертных. И Томмазо мог обратиться лишь к одному человеку.

«Да помогут мне боги…»

ГЛАВА ВТОРАЯ

— Томмазо, где ты, чёрт возьми? — прогремел глубокий, раздражающий голос, рикошетом отскакивая от окрашенных в цвета радуги стен, через головокружительный океан низко висящих диско-шаров и от груды… вещей. Всё это часть самого страшного места на Земле: подвал Симил.

— Я здесь, — печально ответил Томмазо, приподнимаясь с кипы «заверенного Симил» органического сена, выращенного в чистом, экологическом районе. Так глупо.

Томмазо подполз к ярко-розовым стальным прутьям своей камеры, которая, на самом деле, была гигантской птичьей клеткой.

Как он и сказал:

Самое страшное место на Земле.

Хотя, он не боялся. Такие люди, как он, тренировались у лучших из лучших, самых смертоносных из самых смертоносных в армии богов, и ничего не боялись. Его отполированная внешность — ухоженные ногти, изысканные итальянские костюмы, аккуратно подстриженные короткие волосы — были всего лишь видимостью. Конечно, ему нравилось поддерживать имидж. Мужчина всегда должен выглядеть на все сто. Даже когда надираешь задницу.

— Поверни направо, — крикнул Томмазо, — сразу за писсуаром в виде гильотины, а затем налево после гигантского деревянного ящика с надписью «Опасно: клоуны Ренди внутри».

Да, у Симил был деревянный ящик размером со слона, забитый клоунами. Звуков, — садистского смеха, смешанного с прерывистым плачем — исходящих изнутри, было достаточно, чтобы яйца взрослого воина захотели спрятаться и укрыться.

— Что? — завопил Вотан. — Я не слышу тебя из-за всех этих стонов! И что, во имя богов, это за запах? И почему повсюду диско-шары? Это сводит с ума.

— Она твоя чёртова сестра, Вотан. Тебе у неё нужно спрашивать?

— Гай. Меня зовут Гай! — крикнул он, и его голос стал ближе. Вотан, которого также звали Гай Сантьяго (его человеческое имя), считался самым смертоносным из четырнадцати богов — вероятная причина, по которой он и был Богом Смерти и Войны. Или Войны и Смерти? Томмазо не мог вспомнить. В любом случае, Гай — семь футов напыщенной мускулатуры с длинными иссиня-чёрными волосами и бирюзовыми глазами — на самом деле, такого же цвета, как у любого, кому был дан свет богов и бессмертие.

Сам Томмазо получил бессмертие после заражения тёмными силами Мааскаб, но только потому, что жена Гая, Эмма, умоляла его сделать это. Эмма была красивой, милой и всепрощающей, и, вероятно, самым близким человеком, который был у Томмазо, помимо лучшего друга Андруса. Гай был просто ревнивым занудой.

— Вот ты где, Томмазо, — нахмурился Гай. — Ух ты. Ты такой же уродливый, как и в последний раз, когда я тебя видел. Нет, подожди, ты ещё уродливее.

«Если тебя считают уродом, значит, ты хороший человек».

— Я тоже рад тебя видеть, придурок. Обожаю обтягивающую футболку. Ты начал ходить по магазинам в Бэби-Гэп, или Эмма, наконец-то, оставила тебя, наедине со стиральной машиной и сушилкой?