Томми + Мерри и двенадцать дней Рождества (ЛП)

Мы часто отправлялись в приключения — только мы вдвоем в нашем собственном маленьком мире. Полагаю, что пиццерия и пироговая вместе с перспективой брака — и как исправить эту ложь — это самое большое приключение на сегодняшний день.

Мой пульс учащается, унося с собой озноб. Я внезапно вспотела в пижаме, хотя долго принимала душ, потому что мне не хотелось вылезать в относительно прохладный дом. Если на улице не лето, то я всегда мерзну.

Я до сих пор регулярно спрашиваю себя, почему живу в одном из самых холодных мест в стране.

Когда мы с Томми учились в колледже, я говорила себе, что мы просто друзья. Потом, когда увидела его с Кэсси, боль, которую почувствовала, сказала мне, что это нечто большее. Намного больше.

Я была влюблена в Томми.

И, похоже, я ошиблась раньше. Моя влюбленность в него была больше, чем горный хребет Хоук-Ридж-Холлоу.

И, по-видимому, это никуда не делось.

ГЛАВА 8

ТОММИ

Поднимаю сумку с покупками Мерри с рынка.

— Что-то забыла?

— Я поняла, что забыла ее, когда собиралась испечь пирог. — Ее дыхание облачком поднимается в холодный воздух.

— Топишь духовку в такое время? — Я поднимаю бровь, когда в моей голове возникает мысль.

Она плотнее запахивает свой пушистый, розовый халат на груди.

— Это согревает дом.

— Если так, то не слишком ли поздно научить меня готовить основу для пиццы? Я запоздало понял, что это жизненно важная часть предприятия.

Она постукивает пальцем по подбородку.

— Понял, да? Об этом стоило бы упомянуть Тобиасу Марли. Или, знаешь, мне.

— Тогда я бы не оказался в бизнесе с лучшим пекарем пирогов в Хоук-Ридж-Холлоу.

— Ах, так вся эта история с пиццей была уловкой? Снять в аренду грязную, заплесневелую бывшую пиццерию, содержащую сомнительного происхождения мерзость, чтобы ты мог научиться делать тесто?

— Ага. Дело не в работе с тобой, как я сказал. Просто хочу делать тесто. — Я делаю пальцами пистолеты и показываю на нее, чтобы подчеркнуть шутку.

Она грозит мне пальцем.

— А, понимаю. Тесто, как деньги¹³. Классная шутка.

Я дую на ствол своего пистолета.

— Ох, я только что понял, ты нарушила правило. Помнишь поправку, которую ты внесла? Никаких упоминаний о сама-знаешь-о-чем.

Она морщится.

— Упс. Мне придется заплатить штраф? Внести залог?

— Я возьму урок приготовления теста для пиццы в качестве оплаты.

— Ты заключаешь выгодную сделку, Томми Коста. — Она отходит в сторону и жестом приглашает меня войти.

В ее доме сладко пахнет маслом, сахаром и выпечкой.

Мерри выпучивает глаза, когда проводит ладонью по голове, понимая, что ее волосы завернуты в полотенце. Как тогда, когда сбежала из грузовика, она пытается убежать, но я хватаю завязки ее халата и затем притягиваю к себе.

— Подожди секунду. Не так быстро. Куда направляешься?

— Волосы. Полотенце. Мерзость, — выпаливает она.

Я хихикаю.

— Ах. Ты снова нарушила правило. Тесто для пиццы и... хм. Мне придется подумать о другой оплате, соответствующей твоему преступлению.

— Томми, я в пижаме, а ты выглядишь вот так. — Она слегка пожимает мою руку.

— Этот старый пиджак? Эх. Вряд ли это мой лучший вариант. Должен признать, что костюм, который был на мне на свадьбе, выглядел довольно круто, — говорю я с фальшивой бравадой. Официальная одежда мне не по душе, но когда я в Риме... и на свадьбах. — Но почему это проблема? — Я указываю на ее вечерний наряд.

— Потому что ты здесь, — заикается она.

Мой пульс бешено колотится от того, какая Мерри очаровательная. Тот факт, что та заботится о том, как выглядит передо мной, вселяет в меня надежду. Как и ее небесно-голубые глаза. Как и то, что она приветствует меня у себя дома.

Многое изменилось со времен колледжа, но не тот факт, что девушка мне нравится. Даже больше.

— Если помнишь, я много раз заглядывал к тебе в общежитие, когда ты была в разных нарядах — пижаме, потном спортивном костюме, принаряженная и готовая ко всем тем модным свиданиям за ужином, на которые ходила.

Мерри упирается.

— Я никогда не ходила на модные свидания за ужином.

— Мы должны это исправить. — Я не могу удержаться от ухмылки, потому что флирт с Мерри заставляет ее краснеть и дается так же легко, как... пирог.

Ее рот медленно приоткрывается.

— Я собираюсь… — Она указывает в конец коридора, предположительно в сторону ванной.

— В таком случае, я найду кухню и фартук.

Я провел много времени в комнате Мерри в общежитии, видел огромный фотоколлаж, который они с Кэсси сделали, но быть в ее доме — это совсем другое. Как будто я заглядываю за занавеску. Это ее личное пространство, которым она ни с кем не делится.

Сохранилось несколько остатков декора другого десятилетия — несколько кружевных салфеток, цветочные акценты и вязаный чехол на чайник оранжевого цвета. Я думаю о том, как сильно она любила свою бабушку. Тем не менее, многое в этом месте от Мерри — от разноцветных мисок на подставке для посуды до солонок и перечниц.