Томминокеры

Какое-то время назад они с Бобби уперлись в слой неподатливой породы; корабль крепко сидел в ней, как кусок арматуры в бетоне. Надо сказать, тарелка была целехонька, на жемчужно-сером корпусе – ни трещин, ни царапин, ни выщербин, но держало ее и впрямь цепко. И теперь придется взрывать, чтобы пробить этот затор. При других обстоятельствах сюда стоило бы позвать строителей, знатоков по динамитной части, с большим количеством взрывчатки.

О том, что в Хейвене есть взрывчатые вещества, в сравнении с которыми динамит – глубокая древность, Гард догадывался. В городе об этом не говорили, да и он не сказать чтобы очень уж интересовался. Люди давно перестали общаться вслух, и сведения подобного рода передавались исключительно среди посвященных. Чем бы там они ни располагали, факт остается фактом: кирпичная башня взвилась в небо, и к этому явно была причастна «новая и улучшенная» взрывчатка. Вспомнились те времена, когда Гард всерьез задавался вопросом, а не начнет ли артефакт, вырытый Бобби в лесу и так замечательно питающий мозг на предмет всевозможных изобретений, подсказывать людям, как создавать настоящее оружие. Да, те времена канули в Лету. Наивный Гард.

– Ты справишься один, Джонни? – спросил он Эндерса.

Школьный директор встал и поморщился, схватившись за поясницу. И хотя он устал сверх меры, на лице его на миг появилась улыбка. Мысль о корабле будто придала ему сил. В глазу лопнул сосуд, и показалась кровь – немного, одна капля. Так на них действует корабль, подумал Гард. Бобби Тремейн – тот продержался два дня, и у него в первый же день, еще на подходах к кораблю, выпали оставшиеся зубы.

Гард хотел сказать Эндерсу, что у него из глаза течет кровь, но потом решил, что лучше будет, если тот обнаружит это сам. Не загнется, пожалуй. Да если бы что и стряслось, теперь Гарду, похоже, было все равно. Именно это тревожило его всерьез.

А с чего волноваться? Или ты решил, будто эти пройдохи все еще люди? Пора бы уже повзрослеть, старичок.

Гарденер стал спускаться по склону, остановившись у пня, после которого каменистая почва сменилась щербатым, изрытым водами пластом. В руках Гард держал дешевенький транзисторный радиоприемник в прочном корпусе из желтого пластика, напоминающий щенка Снуппи. К радио была приделана плата от микрокалькулятора и множество батареек.

Напевая себе под нос, Гард неторопливо подбирался к краю траншеи. Вдруг музыка стихла, и он умолк, уставившись в огромный серый бок корабля. Сил ему это зрелище не прибавило, и хотя он, несомненно, ощущал благоговейный трепет перед инопланетной громадиной, в его душу закрадывался страх.

«Ты, конечно, на что-то надеешься, не отрицай. Будь честен хотя бы перед собой. Ведь где-то там есть ключ, вполне может быть…»

Ужас сгущался, затмевая собой все вокруг, и было ясно, что надежда в один прекрасный день окончательно померкнет.

Склоны расширились до того, что невозможно было дотянуться рукой до стенки корабля. Впрочем, не особенно-то и хотелось. Мало приятного, когда у тебя в башке во всю мощь врубают громкоговоритель. Это больно. Сейчас, если Гард прикасался к кораблю (а порой это было неизбежно), кровотечения случались реже – но ретранслятор в голове срабатывал как часы, стоило лишь задеть треклятую штуковину. Бывало, хлынет из носа или уха, жуткое зрелище. Гарда интересовал вопрос, сколько ему отпущено времени, чисто теоретически. Как видно, отсчет пошел с того момента, как он очнулся на нью-хэмпширском волнорезе.

Все это время он жил взаймы. Кто он? Больной человек, у которого не осталось иллюзий, но он еще способен оценить всю иронию ситуации. Он надрывался, выкорчевывая из-под земли эту инопланетную железку. Каких только инструментов не держал в руках – весь ассортимент вселенского каталога Хьюго Гернсбека. Ни один из местных идолопоклонников не справился бы с этой работой, не загнав себя до смерти, с остервенением копая в подобии гипнотического транса. Но если они доберутся до люка, который, по мнению Бобби, непременно существует, – сумеет ли он войти внутрь? Ясное дело, он очень постарается. Можете поставить на это свои часы на цепочке.

Он опустил ногу в веревочное стремя, затянул узел и сунул радиоприемник за пазуху.

– Трави помалу!

Эндерс стал крутить лебедку, и Гарденер начал свое нисхождение. За спиной пополз вверх серый бархатистый корпус корабля.

Если бы сейчас местным вздумалось от него избавиться, это было бы проще простого. Достаточно послать Эндерсу телепатический приказ: «Отпусти рукоятку, Джон, он нам больше не нужен». И полетит Гард на обвисшей веревке до самого дна. Сорок футов, и – хрясь, бам! Нет больше Гарда.

Сейчас он находился в их милости, и до сей поры, судя по всему, они в нем нуждались. Пусть неохотно, но пока решено оставить его в живых. Взять того же паренька, Тремейна. Молод, силен как бык, а сгорел за два дня. Истлел, словно фитиль. Эндерс, может, и продержится до вечера, хотя тоже спорно. Гарденер готов поставить часы с цепочкой (шутишь, брат, какие еще часы?) на то, что завтра здесь будет уже другой соглядатай.

С Бобби все в порядке.