Томминокеры

Примите наши поздравления, мистер Гарденер! Вы только что выиграли летающую тарелку! Как решите ею распорядиться? Возьмете деньгами или совершите бесплатное путешествие в открытый космос?

– Эх, – просипел Гарденер, небрежно бросив оплавленный пистолетик, – была не была.

Слова эти чем-то отозвались в памяти.

Он схватился за кабель и оттолкнулся от края обрыва. И тут вдруг он вспомнил, чьи это слова. В точности, один в один. Гэри Гилмор сказал их, стоя перед расстрельной командой в Юте.

40

На полпути вниз он понял, что последние силы его покидают. Если он сейчас же что-нибудь не предпримет, то попросту рухнет на дно.

Гард начал торопливо спускаться по тросу, проклиная всех и вся за то, что эти умники не придумали ничего лучше, как поместить ручное управление так далеко от траншеи. Было чертовски душно. Пот застилал глаза. Руки дрожали от усталости. Живот подвело. Ладони заскользили по веревке, вцепились в нее, заскользили снова. И тут вдруг трос поехал меж рук, как сквозь горячее масло. Он крепко сжал его и закричал от боли – резко увеличилась сила трения.

– Господи! – орал Гарденер. – Боже ты мой!

Приземлился он точно на раненую ногу. Боль раскаленным стержнем пронзила все его существо, прошла вверх по ноге, через живот, через шею. Казалось, сейчас вспорет макушку и вырвется наружу. Колено подломилось, саданувшись о корпус корабля. Коленная чашечка пробкой вылетела из сустава.

У Гарда потемнело в глазах. Он встряхнулся, преодолевая накатившую дурноту. Впереди был люк, все еще открытый. Мерно гудели воздухообменники.

Левая нога пылала от боли. Он посмотрел вниз и удивился: будто по волшебству она стала короче правой. И выглядела как-то… странно. Как погнутая сигара, которая слишком долго болталась в кармане.

– Разваливаюсь на куски, – прошептал Гард и неожиданно для себя рассмеялся. А вообще оно того стоило. Во всяком случае, это гораздо занимательнее, чем просто спрыгнуть с похмелья с волнореза.

Над головой послышалось писклявое жужжание. Смотри-ка, еще кто-то пожаловал. Гарденер медлить не стал, любопытство его не снедало. Он подтянулся в люк и пополз по круглому коридору. Со стен, вместо привычной зелени, лился мягкий белый свет. Измученное лицо Гарда в этом свете выглядело живым, и даже могло показаться, что он вовсе не умирает.

41

Если б только вы знали, как громко в ночи (Бубенцы-колокола, мчимся через поле) В мою дверь томминокер стучит и стучит. (По лесам и по долам, белое раздолье) Он как будто бы мертв, но и ты жив едва – (К милой бабушке домой на санях приедем) Томминокерским гриппом больна голова! (Поздравляем с Рождеством, взрослые и дети).

В голове крутились бессвязные стишки, а он все полз по коридору. Один раз остановился, не справившись с рвотными позывами. Отвернулся, освободил желудок, пополз дальше. Воздух здесь был по-прежнему чертовски гадок. Голубая канарейка, верный спутник горняков, давно бы уже лежала лапками кверху, ну или валялась на последнем издыхании.

Зато, Гард, обрати внимание. Тебе не показалось, что механизмы при твоем появлении заработали как будто громче?

Да. Громче и увереннее. И воздухообменники исполняют здесь отнюдь не главную партию. Глубоко в чреве корабля возвращалась к жизни какая-то другая машина. Свет становился ярче. В корабле теплилась жизнь, и теперь он подключился к своим скрытым резервам. И пусть.

Гард добрался до первого внутреннего люка. Обернулся – наружный вход был по-прежнему открыт. Преследователям ничего не стоит спуститься в котлован (а может, они уже и спустились) и ринуться следом, внутрь корабля. Правда, если вспомнить, с каким трепетом созерцали эту махину его горе-помощники (и даже здравомыслящий Фриман Мосс, который вроде бы продержался дольше остальных), они не решатся. Хотя положение у них отчаянное, и это тоже нельзя сбрасывать со счетов. Устал он от этих сумасшедших. Хотелось отгородиться от них надежной стеной, пока они не забрали у него то немногое, что еще осталось.

В голове огненным цветком полыхнула боль. Из глаз брызнули слезы, мозг будто подцепили на крючок, и неведомый рыбак теперь вытягивал его на сушу. Жуткая мука, но ничто в сравнении с болью, пронзающей ногу от паха до лодыжки. Сил не осталось, он уже ничему не удивлялся. Заслонки сдвинулись – люк закрылся сам собой, отгородив его от внешнего мира. Возник вопрос: а сумеет ли Гард при желании открыть его снова? Невозможно что-то с уверенностью утверждать. Он оказался запертым в корабле, набитом мертвыми томминокерами.

А ты уверен, что они мертвы?

Нет, конечно. Как раз напротив, даже не сомневаюсь, что живы. Да они тут такого натворили, что мертвым и не снилось. Устроили всю эту заварушку. Превратили Хейвен в фабрику по производству оружия.

– Ну это вряд ли, – хрипло проговорил Гарденер. Он подтянулся и сквозь люк проник в простиравшийся за ним коридор. В чреве корабля ворочались гигантские молоты, стены гудели от вибрации.

Мертвяки? Нет, старина Гард, и не надейся. В целой вселенной не найдется столь древнего дома с привидениями, и ты червем ползаешь по его внутренностям.