Тончайшее несовершенство, что порождает всё. Долгий путь частице Бога и Новая физика, которая изменит мир

Спустя два месяца после инцидента 2008 года ЦЕРН получил новое руководство. Традиция требовала, чтобы в назначениях была ротация: после англичанина назначается итальянец, потом француз… теперь же очередь дошла до немца. Выбор Совета ЦЕРН, представляющего 20 стран – членов организации, пал на Рольфа Хойера. Да, именно на него, нашего референта на первых порах работы CMS. Своим замом по науке Рольф выбрал Серджо Бертолуччи, итальянского физика, почти три года руководившего лабораторией Фраскатти Национального института ядерных исследований; во времена старшей школы и университета мы с ним дружили. Потом наши пути разошлись, но мы сохранили те теплые отношения, которые позволяют нам обходиться без слов, чтобы понимать друг друга. Так бывает со старыми морскими волками: встретятся случайно после долгой разлуки и начинают разговор с того самого места, где его когда‑то пришлось прервать.

До этого назначения Рольфу и Серджо пришлось разбираться с инцидентом на LHC, заниматься устранением повреждений ускорителя и искать пути его восстановления, заботясь прежде всего о минимизации рисков. Лин Эванс тоже уходил со своего поста, и надо было искать кого‑то, способного вернуть LHC в строй. Выбор пал на Стива Майрса.

Стив – ирландец, и его детство прошло в Белфасте, в самые тяжелые годы гражданской войны. Его уже ничем не испугать. Навсегда останется в анналах его эпичная стычка с Карло Руббиа, тогда уже нобелевским лауреатом и директором ЦЕРН. В пылу полемики Карло кричал, что уволит Стива, и надвигался на него – хрупкого и невысокого – всем своим грузным телом. Но Стив, нимало не испугавшись, вскочил на ноги и просто посмотрел в глаза неистовому Карло. Взгляд его не предвещал ничего хорошего, и Карло непостижимым образом немедленно успокоился. Никто из нас не был бы на такое способен. Чтобы начать все сначала, когда все, казалось, было потеряно, нам был нужен именно он. Чтобы отремонтировать ускоритель и запустить его вновь, чтобы вернулась отвага к тем, кто смотрел уныло и испуганно, требовалась его бескомпромиссная решимость. И Стиву все это удалось.

Понадобились месяцы безумного напряжения и неустанной работы сотен техников и инженеров, чтобы побороть в памяти LHC кошмар черной пятницы. Мы заменили 53 диполя, установили сотни новых предохранителей, выполнили тысячи контрольных измерений на соединениях между магнитами. Общая стоимость работ превысила 25 млн франков, но – все получилось. 21 ноября 2009 года LHC был уже в рабочем состоянии и по его тоннелю понеслись пучки частиц. Никаких проблем не возникло. Спустя два дня успешно прошли столкновения с энергиями 900 ГэВ, а еще через две недели энергия столкновения протонов в системе центра масс достигла уже 2,35 ТэВ. LHC стал самым мощным ускорителем в мире.

Потрясение 2008 года нам было непросто пережить как в ATLAS, так и в CMS. То были тяжелые месяцы, когда нами овладело разочарование, а вера в себя, казалось, была утрачена. Но потом вдруг проснулась гордость – ясная, рациональная и не лишенная некоего юношеского безумия. Она внезапно стала читаться в глазах трудившихся без устали людей: “Нас не остановишь! Мы столько преодолели, чтобы создать все эти чудеса техники, и мы снова победим”. Дело вновь завертелось.

Во главе двух наших экспериментов теперь встали я и Фабиола. Нас избрали в 2009 году в соответствии с довольно необычной процедурой, характерной для наших организаций. Спикер занимает свою позицию определенное количество лет. В CMS это ровно два года. В ATLAS же есть возможность переизбраться и оставаться на посту четыре года (это максимум). В голосовании принимают участие представители всех лабораторий и университетов, задействованных в эксперименте, – это около 150 организаций, – а голосованию предшествует дискуссия, в которую вовлекаются тысячи членов коллаборации. Во время действия своего мандата спикер полностью отвечает за все решения, касающиеся представительства эксперимента в международном научном сообществе. Его главная задача – обеспечить достижение наилучших возможных результатов. А для этого он должен организовать работу так, чтобы все было в полном порядке: функционирование детектора и сбор данных, компьютерная реконструкция траекторий, бесперебойная работа всех вычислительных мощностей, физический анализ и публикационная активность. У него серьезная исполнительная власть, потому что он расставляет приоритеты, выбирает, на чем надо концентрировать ресурсы, и назначает людей, которые будут выполнять те или иные действия. Но его нельзя сравнить с СЕО частной компании или с политическим лидером, поскольку он не обладает прямой властью над исследователями, работу которых координирует. Коллаборация состоит из свободных мужчин и свободных женщин – ни их карьера, ни их заработки никак от него не зависят.