Тони Валентайн

Огрызаясь, Лисица медленно поднялась. Они начали ходить кругами, постепенно сокращая расстояние. Лисица снова схватила Кэт за волосы, та вскрикнула вполне правдоподобно.

Зрители вскочили с мест. Валентайн невольно последовал их примеру. Старушка бросилась в проход.

— Давай, добей эту сучку, Лисица! Поделом ей!

Кэт и Лисица катались по рингу, лягаясь и крича, потом Кэт оказалась сверху, заломив руку Лисице. Валентайн вдруг осознал, что орет не тише остальных. Миниатюрный рефери начал отсчет для Лисицы. Валентайн подхватил:

— Три… четыре… пять… шесть…

Потом начался сущий бедлам.

Тренер Лисицы запрыгнул на ринг. Схватил Кэт за волосы и дернул ее вверх, освободив подопечную. Он принялся трясти ее, а Лисица тем временем била Кэт по лицу.

Кэт кричала. Из ее ноздрей полилась кровь. Валентайн бросился по проходу к рингу. Не успел он подлезть под веревки, как к нему ринулся рефери.

— Вам нельзя здесь находиться, — предупредил он.

— А этот баклажан что здесь делает?

— Он ее тренер.

— Ну тогда я тренер Королевы дзюдо. Полегчало?

— Это моя работа, — оправдывался рефери.

— Вот и выполняй ее.

Валентайн подошел к тренеру Лисицы и двинул ему в челюсть. Баклажан ударился об пол, отпустив Кэт. Валентайн попытался удержать ее, чтобы она не упала, но тут услышал вопль. Лисица запрыгнула к нему на спину и впилась длинными ногтями ему в руку.

Он не любил драться с женщинами, но в данном случае выбора не было. Встав потверже, Валентайн перекинул девушку через голову. Она плюхнулась на пол, как мешок цемента.

Он помог Кэт подняться. Крошка рефери вскинул руку. Зрители бились в экстазе от такого представления.

— Как нос? — пытаясь перекричать их, спросил Валентайн.

— Нормально, — ответила Кэт. — Вы что, раньше никогда не видели пищевых красителей?

Он открыл рот, но ничего не смог сказать.

— Вы просто болван, — сообщила ему Кэт.

Выяснилось, что Кэт и Лисица, которую на самом деле звали Глэдис Лафонг, — закадычные подруги. Их дочки учатся в одном классе. Они обожают обмениваться вегетарианскими рецептами, найденными на просторах Интернета. Глэдис занималась постановочными боями пять лет. Ее муж Донни Лафонг — тот самый Донни Лафонг, который играл в футбол за команду «Джетс»[91] и проворонил мяч в решающей игре Суперкубка, тем самым угодив в Галерею позора в компании со многими другими звездами спорта. На деле он оказался приятным малым, что Валентайн понял, пытаясь принести извинения.

— Нет проблем, — заверил Донни, прижимая пакет со льдом к распухшей челюсти. — Не зря же наш бизнес называют опасным для здоровья.

— Мне ужасно неловко, — продолжал Валентайн, поглядывая в угол раздевалки, где стояли Кэт и Глэдис. — Я вам все представление испортил, да?

— Ну да, вроде того, — подтвердил Донни, хватая банку пива свободной рукой. — Не хотите холодненького?

— Нет, спасибо. Может, мне нужно кому-то позвонить и все объяснить?

— Нет, в игровом реслинге так дела не делаются, — объяснил Донни.

— В смысле?

Донни допил пиво и вытер губы рукавом.

— Они сами звонят. Промоутеры. Сами пускают в ход свои связи. Это их шоу, а мы просто нанятые клоуны.

— Извините меня, — в пятый раз повторил Валентайн.

— Да не парьтесь.

Валентайн положил руку на плечо здоровяку.

— Я сидел в крайнем секторе, когда вы бежали за тем мячом, чтобы гол забить. Вы играли против Майами в дополнительном матче.

Донни одарил его лучезарнейшей улыбкой из серии «Да ладно, пустяки».

— Спасибо, что помните.

Глэдис и Кэт таким всепрощением не отличались. Они сидели по обе стороны от разложенного фиолетового прикида Донни и пытались зашить дыры на плечах. Когда Валентайн подошел к ним, ни одна не подняла глаз. Он откашлялся.

— Слушайте, если я как-нибудь могу загладить то, что натворил… только скажите.

Глэдис отказывалась замечать его. Без макияжа она оказалась веснушчатой женщиной с непримечательной внешностью, лет тридцати восьми — сорока, с искренним выражением лица и мягким виргинским говором.

— Нет, Тони, теперь уже вы ничего не можете сделать, — ответила Кэт.

— Давайте я позвоню вашему промоутеру и все объясню.

Кэт вывела его из раздевалки в коридор. На ринге начинался последний бой вечера, здание сотрясалось от криков. Сжав его руку, она спросила:

— Вы хоть понимаете, сколько из-за вас будет неприятностей? Нам не разрешают импровизировать, Тони. Это указано в наших долбаных контрактах.

Валентайн сглотнул.

— Я подумал, вам больно. Донни вас так тряс. Я не знаю… просто почувствовал, что должен что-то сделать. Мне очень жаль.

— Что-то от ваших извинений легче не стало.

— Почему?

— Да потому что с вами всегда так. Помните, как мы познакомились? Вы забрались на ринг и сбили меня с ног. Ну хорошо, положим, так мне было и надо. Но это вас не оправдывает. Нельзя же вот так встревать куда попало и избивать людей.

Валентайн попытался ответить, но осекся. Большую часть жизни он сбивал людей с ног. И что-то ему подсказывало, что меняться уже поздно.

— Простите.

— Да хватит уже.

Он топнул.

— Хочу вас попросить об услуге.

Кэт скрестила руки на груди.

— Можно мне сегодня переночевать у вас на диване?