Тони Валентайн

— Я так тебя любила, — неслышно проговорила она одними губами, по которым растеклась помада. — Мы снова будем вместе, детка, обещаю тебе. Береги себя. И не забывай меня, прошу, не забывай!

Она снова разрыдалась. Затолкала бинокль в сумочку, порылась в поисках платка.

— Вот, возьмите, — услышала она за спиной мужской голос.

Нола подскочила от неожиданности.

За ее спиной стояли лейтенант Лонго и четверо полицейских в форме плюс Сэмми Манн, Уайли и какой-то пожилой итальянец с волосами цвета соли с перцем и довольно симпатичным лицом. За ними начали собираться любопытные. Нола взяла протянутый Лонго бумажный платок и энергично высморкалась. Что ему здесь надо?

— Собрались в поездку? — осведомился Лонго.

— А вы видите при мне багаж? — Нола открыла сумочку, чтобы каждый мог в нее заглянуть. — И билет тоже видите?

— Пройдемте с нами, — сказал Лонго.

— С вами? Это еще зачем?

— Вы арестованы за попытку скрыться от судебного преследования, — объявил лейтенант и вытащил из-за пояса сверкающие наручники. — Ваши руки!

Нола отступила на шаг и вжалась в стеклянную стену.

— Я что, не могу приехать в аэропорт проводить моего парня, которого вы же и депортировали? В вас что, вообще ничего человеческого не осталось?

— Протяните руки! — скомандовал лейтенант.

— Никуда я не пойду! — закричала Нола, обращаясь к толпе. — Сначала вы выкинули из страны моего парня, а теперь и меня преследуете? Оставьте меня в покое!

Лонго угрожающе надвинулся на нее:

— А теперь слушай! Ты можешь выйти отсюда как леди, или мы вытащим тебя словно поганую шлюху.

— То есть вы предоставляете мне выбор?

— Вот именно.

— Тогда я предпочитаю быть поганой шлюхой.

Нола выхватила из сумки баллончик с перечной смесью и прыснула Лонго в глаза, после чего саданула его коленом по яйцам. Детектив сложился вдвое, кто-то закричал, и публика зарысила к выходу.

Через полминуты трое дюжих полицейских скрутили Нолу и уложили ее лицом в пол — им помог тот самый пожилой итальянец, который ловким движением подсек ее, одновременно выхватив баллончик. Однако Нола все-таки успела расцарапать морду своему старому приятелю Уайли, и сейчас четвертый полицейский крепко обхватил его, не позволяя ударить женщину ногой.

Нола приподняла голову и показала Уайли язык.

Феликс Андерман прыгал словно марионетка на веревочке, бурно жестикулировал, восклицал. Время от времени он срывался с места и бегал по залу суда, потрясая кулаками. Судья выслушивал его пассажи с показным терпением. Судью звали Гарольдом Берки, и обычно он не дозволял в своем суде подобного поведения. Но они с Феликсом Андерманом были приятелями, потому он и не приказал судебному приставу вышвырнуть адвоката вон.

Судье Берки было за шестьдесят, и он знал Андермана всю свою сознательную жизнь. В молодости они вместе играли в гандбол, вместе ходили на баскетбольные матчи, вместе постигали приятную науку общения с противоположным полом, вместе увлекались боксом. Они уважали друг друга — по крайней мере, так считал судья Берки.

— Ваша честь, за всю мою сорокапятилетнюю практику я еще ни разу не сталкивался со столь вопиющими нарушениями прав моего клиента, как те действия, которые были совершены в отношении Нолы Бриггс в аэропорту Маккаррана, — и Андерман в негодовании воздел руки.

— Она нарушила условия освобождения под залог, — заявил Лонго. Он стоял, несокрушимый как скала, и только все еще красные глаза свидетельствовали о недавнем столкновении с перечным баллончиком.

— Моя клиентка провожала своего депортированного друга, — настаивал Андерман. — При ней не было ни багажа, ни билета, ни кредитных карт. Все, что при ней было, — губная помада и шестьдесят долларов наличными. Однако полицейские арестовали ее и при этом вели себя словно гестаповцы.

Берки напрягся. Гестаповцы? Это уже что-то новенькое — таких определений ему от Феликса еще слышать не приходилось.

— Имело место столкновение? — осведомился он у Лонго.

— Подозреваемая направила на меня и моих людей баллончик с перечной смесью, — пояснил Лонго. — Мы вынуждены были применить силу исключительно ради самообороны.

— И сломали ей запястье и подбили глаз! — воскликнул Андерман. — Самооборона! Восемь мужчин против одной женщины!

Берки пробежал взглядом отчет о задержании.

— Подозреваемая уже обвинялась в применении насилия?

— Нет, ваша честь, — ответил Лонго.

— Сколько раз она подвергалась аресту?

— Это второй раз, ваша честь.

Андерман взвыл словно пес, которому прищемили хвост.

— Ваша честь, в первый раз мою клиентку арестовали два дня назад. Ее вина не была доказана, следовательно, у нее нет никакого криминального прошлого.

Берки снял очки и потер переносицу. Андерман действовал ему на нервы, но так поступают все хорошие адвокаты.

— Это правда? — спросил он у лейтенанта.

— Да, ваша честь.