Тони Валентайн

— Не спешите продавать дом, — тем не менее посоветовал он и затрусил к своей чуть не добела раскалившейся машине.

На обратном пути Валентайн остановился у офиса Билла Хиггинса на Кларк-стрит и уговорил друга выпить с ним чашечку кофе. Хиггинс выбрал не отличавшееся опрятностью кафе в «Золотоносной жиле» — комплексе развлекательных заведений, которые когда-то составляли самый центр Лас-Вегаса. «Жила» была своего рода исторической достопримечательностью: именно там предавались пороку покорители Дикого Запада. Да и сейчас еще здесь хватало мелких казино и гостиниц, пребывавших, несмотря на неоновые огни и прочие сверкающие атрибуты, в различных стадиях запустения.

— Кофе здесь хороший, но еду, если опасаешься за жизнь, лучше не заказывать, — предупредил Билл, когда к ним подошла унылого вида официантка. — Я сам как-то раз видел здесь парня, который чуть не помер, потому как подавился пончиком с вареньем.

— Спасибо за предупреждение.

Официантка приняла заказ и, еле-еле волоча ноги, отправилась его выполнять. Хиггинс показал на полуразрушенные здания на другой стороне улицы:

— Видишь, вот там, на втором этаже, находится спортзал. Так вот, в свое время в нем тренировались самые крутые парни Вегаса — для них бокс был способом выбиться из гетто. Здесь и Марвин Хэглер — до того, как побить Томми Хернса[33] — тренировался. Тогда таких, как он, тренироваться в «Цезарь» не пускали, а ведь там был кондиционер и все такое прочее.

Валентайн вспомнил тот бой — девять минут истинного героизма, и поднятую рефери руку Хэглера, и Хернса, лежавшего на ринге в глубоком нокауте. Хернс был моложе, выше да и технически сильнее, но у Хэглера была душа победителя.

— А ты видел, как Хэглер тренируется?

— Как-то раз зашел посмотреть. В зале было жарко, как у черта в пекле. Я выдержал минут двадцать, не больше.

— И сколько ж времени Хэглер там провел?

— Три недели.

Принесли их кофе — ведьмино варево, которое Хиггинс попытался усмирить с помощью двух порций сливок и сахара. Валентайн пил черный.

— Ну и как, Нолу нашел? — спросил Хиггинс.

— Пока нет. А у тебя как дела двигаются?

— Да никак. Мы сейчас по уши заняты — из-за этого боя Холифилда в город понаехало игроков по-крупному.

— Слушай, а не мог Фонтэйн, например, съездить в аэропорт и вернуться с толпой туристов?

Хиггинс поставил чашку.

— Интересная идея. Неужели он мог воспользоваться такой наглой уловкой?

— Однажды он такое в Атлантик-Сити уже провернул, — сказал Валентайн. — Поэтому мы за ним не уследили.

— Ты думаешь, Нола при нем?

— Вполне вероятно. Естественно, в гриме, может, в парике — наверняка постаралась изменить внешность.

— И где ж он тогда поселился?

— Трудно сказать. Должен бы выбрать что-то большое, где полно народа, но недалеко от «Акрополя». И пока мы тут с тобой разговариваем, проверяет новые меры безопасности.

— А кем он сейчас может представляться?

— Да кем-то незатейливым, вроде торговца электрическими лампочками из Миннесоты со среднестатистическими 2,4 детишками и преданной супругой. Выкрасил волосы, надел ботинки на толстой подошве, может, бородку отрастил, одет как чучело.

— Ох, как ты его хорошо знаешь!

— Но недостаточно хорошо, чтобы схватить.

— И когда, по-твоему, он снова атакует Ника?

— Скоро. Только дождется, когда в казино будет полно народа — наверное, на следующий день после боя Холифилда. Тогда туда набьется уйма возбужденных людей.

— Есть идеи, как ему это удастся?

— Нет. Но наверняка ему будет помогать кто-то из работников казино.

Хиггинс скривился, словно кто-то двинул ему в солнечное сплетение. Проверять всех служащих казино? Это просто немыслимо. И если кто-то из них вовлечен в заговор, убытки составят миллионы долларов.

— Ты решил меня до могилы довести, да, Тони?

— У нас еще есть время, — сказал Валентайн.

— На что? Подновить резюме, потому что после этого мне точно придется искать новую работу? Слушай, Тони, каждая такая история — пятно на моей репутации. А эта уж точно меня уничтожит.

— Я могу его остановить.

— С чего это ты так уверен?

— Я больше не полицейский. И не обязан соблюдать букву закона, если ты понимаешь, что я имею в виду. — Официантка так грубо шлепнула на стол счет, что Валентайн даже отпрянул. Подождал, пока она разгневанно удалится, и продолжил: — Дай мне всю информацию, которой ты располагаешь, включая записи телефонных разговоров Нолы.

— Нет, — твердо ответил Хиггинс.

— Почему?

— Предположим, ты все-таки выследишь Фонтану и убьешь его. Тогда я стану соучастником.

Валентайн понял, куда он клонит:

— Значит, я его не убью.

— Обещаешь?

Валентайн кивнул.

— Повтори!

— Обещаю.

Хиггинс допил кофе — до конца, хоть и с брезгливой гримасой. Положил на стол несколько долларов, вытер рот бумажной салфеткой.

— Я заканчиваю в шесть. Зайду потом в «Акрополь» и занесу тебе все, что у меня есть. Принесу и магнитофон, чтобы ты мог прослушать записи.

— Спасибо, Билл, ты меня многим обяжешь.

— Эй, смотри!