Тонкая грань (СИ)

Нанося удар за ударом, она понимала, что чем дальше, тем меньше ей хочется это делать. Было много разговоров о том, что несмотря ни на что, она никогда не встанет на его сторону, а останется верна Готэй 13, и Йоко верила в свои слова. Сейчас же, оказавшись в пылу битвы против Соскэ, она поняла, что на самом деле никогда не рассматривала всерьез вероятность как-то навредить ему собственными силами. И осознание того, что они должны сражаться друг с другом, было настолько абсурдно и противоестественно, что просто не укладывалось в голове. То же самое, видимо, испытывал и Айзен, потому что его удары при всем желании нельзя было назвать угрожающими. Сильные – о, да, —, но осторожные, не несущие опасности, словно боящиеся навредить.

„Теперь вы оба тоже своего рода одно целое“, — это сказала ей Хоугиоку, когда выяснилось, что их реацу уравнялась по оттенку и объему.

Причина в этом? Две половины одного целого не могут уничтожить друг друга?

Додумать ей не дал капитан Хитсугая, вновь бросившийся в атаку и переключивший внимание Айзена на себя. И хаос завертелся с прежней силой.

В мыслях Момо царил полнейший когнитивный диссонанс. Она никогда не думала, что однажды придет момент, когда ей придется сражаться с капитаном Айзеном, человеком, которого она много лет едва ли не боготворила. Смысла врать самой себе не было: случались моменты, когда капитан был для нее самым дорогим человеком. Дороже, чем Широ-чан, чем Мабаши, чем кто-то из друзей. Почему же все обернулось так? Почему сейчас они должны быть по разные стороны? Момо злилась, очень злилась. И даже не из-за того, что капитан Айзен предал всех и покинул Общество душ. Часто она ловила себя на мысли, что обижена. Что капитан просто убрал её прочь с дороги, чтобы не мешалась под ногами. Что не взял её с собой. Так была бы хоть какая-то определенность. Но она почти сразу же отмахивалась от этой мысли. Какая, к чертям, определенность?! Если бы он взял её с собой, все было бы еще сложнее, и ей пришлось бы поднять меч на других дорогих её сердцу людей. А при мысли о том, как бы на нее в этом случае смотрел Широ-чан, и вовсе становилось не по себе. Поэтому Хинамори была словно в тумане. Прекрасно зная, что её силы недостаточно, чтобы нанести капитану Айзену хоть царапину, она бездумно метала огненные шары Тобиуме, всеми силами избегая смотреть на него. Она никогда не заставит себя сражаться с капитаном Айзеном всерьез. Даже если от этого будет зависеть её жизнь. Она все еще слишком привязана к нему. Все еще слишком любит.

Словно видя её смятение, Хитсугая, кажется, старался за двоих. Морозная реацу хлестала во все стороны, и с меча одно за другим слетали ледяные лезвия. Тоширо тоже злился. На Хинамори, которой не следовало сюда приходить. На Мабаши, что отпустил её рисковать жизнью. Но, самое большее, конечно, на Айзена. Этот чертов предатель впутал Момо в весь этот проклятый хоровод бесконечной душевной боли. Из-за него она была вынуждена бежать в мир живых и скрываться там, из-за него провела в слезах не одну бессонную ночь, из-за него, пытаясь забыться, едва не замучила себя до смерти бесконечной работой. Только он один виноват в том, через что ей пришлось пройти. Поэтому Хитсугая снова и снова бросался на Айзена, нанося удар, что было сил, словно пытаясь всю свою злость таким образом выплеснуть. А её не становилось меньше. Скорее наоборот, при виде его самодовольной рожи ярость и ненависть росли как на дрожжах.

– Неужели вы надеялись одолеть меня числом? — усмехнулся Соскэ. Видимо, устав от бесконечных бессмысленных нападок, он резко раскидал всех в разные стороны. На миг его скрыла от всех пылевая завеса, а когда она рассеялась, что-то неуловимо изменилось, хотя с виду все осталось прежним. — Глупо. Очень глупо.

Реацу, куда более упорядоченная и плотная, чем у капитана Хитсугаи, вращала воздух вокруг него подобно смерчу. А сам он стоял в эпицентре, все так же снисходительно взирая на своих противников.

– Видимо, ваше понятие силы в корне отличается от моего, — негромко произнес он. — Что ж, позвольте показать вам, на что способна моя сила.

Капитан Комамура, перед которым он появился, занеся над головой руку, державшую меч, незамедлительно пустил в ход банкай, призвав огромного самурая. Но лезвие Кьока Суйгетсу прошло через толстую броню доспеха, словно не заметив этого препятствия. Огромная рука гиганта с жутким грохотом упала на землю, а секундой позже рухнул и сам капитан Седьмого Отряда, едва не рассеченный напополам.