Тонкая грань (СИ)

Видимо, Гин расстарался на славу, если даже Ичиго, достававший её в Сейрейтее и Уэко Мундо своей излишней самоуверенностью и верой в свою силу, внезапно скис и изволил предаваться унынию и мыслям о том, что всему конец, и ничего уже не поделаешь. Йоко-то на своей шкуре много раз чувствовала, как Ичимару парой слов выбивал почву у нее из-под ног, а Куросаки к подобному явно готов не был.

Правда, у его отца были иные мысли на этот счет, и сейчас он, еле стоя на ногах, из последних сил пытался наставить Ичиго на путь истинный.

– Реветь будешь? Останешься и будешь реветь, что опять не смог никого защитить?! Ты ведь понимаешь, что произойдет, когда Айзен окажется в Обществе душ? Если мы ничего не сделаем, то все люди, которых ты хочешь защитить, и все остальные в Каракуре погибнут от его рук!

Потратив на раздумья несколько секунд, Куросаки наконец-то взял себя в руки.

– Отец, открывай Сенкаймон.

– С вашего позволения, капитан, я тоже пойду, – возникла рядом с ними Йоко. – Там от меня всяко будет больше пользы, чем здесь.

Возражений не нашлось ни у одной из сторон, и все трое решительно вошли во Врата Миров.

Накамура так давно не была в Дангае, что уже начала подзабывать, как он выглядит. И сейчас, оказавшись там, чуть ли не восторженно крутила головой, словно первокурсница академии шинигами, впервые идущая на практику в мир живых. Мрачный коридор, стены и потолок которого были покрыты потоком Корю, ни капли не изменился. Таким Йоко его и помнила, вот только…

– Странно, – нахмурившись, Иссин озадаченно посмотрел по сторонам. – Я не чувствую здесь присутствия Котоцу.

– Того сгустка реацу, похожего на поезд? – уточнил Ичиго.

– Да, – кивнул тот. – Обычно шинигами не могут как-то ему навредить. Но, судя по всему, Айзену удалось уничтожить его.

– Разве это плохо? – удивился Куросаки-младший.

– Будет плохо, если все останется как есть, – ответил его отец. – Но сейчас это даст нам преимущества. Дангай – это мир пропасти, и это не просто слова. Он полностью изолирован от времени и пространства мира живых и Общества душ. Основная задача Котоцу – не давать находящимся здесь душам задерживаться в этом месте надолго. Но сейчас это не важно. Здесь и сейчас я смогу тебя обучить.

– Чему? – Ичиго выглядел очень удивленным. Не то рассказом о Дангае, не то внезапным намереньем отца.

– Финальной Гетсуге Теншо.

– Финальной? – переспросил парень. – Но как? И почему здесь?

– Дангай – это своеобразная прореха в пространстве. Он окружен множеством временных потоков, – пояснил Иссин. – Иными словами, здесь время идет гораздо быстрее, чем в окружающих нас мирах. В две тысячи раз быстрее, если быть точным. Если там проходит год, здесь – две тысячи лет. Сейчас здесь нет Котоцу, который мог бы помешать нам, а это значит, что мы можем использовать данное нам время с толком.

– Правильно ли я понимаю, что вы намерены провести здесь две тысячи часов? – осведомилась Йоко, робко вклинившись в его объяснения.

– Да, – кивнул бывший капитан Шиба. – Если все получится быстрее, мы справимся быстрее. Сможешь ли ты выиграть для нас час реального времени, Накамура?

«Час, да?» – про себя хмыкнула она, но не стала развивать мысль, что они втроем не продержались против Соскэ и десяти минут. В конце концов, она за этим и увязалась за ними, разве нет?

– Смогу, – кивнула Йоко. – Но и вы поторопитесь.

И, не тратя время на дальнейшие разговоры, рванула в сторону Общества душ. Учитывая такие временные перекосы, на счету буквально каждая секунда.

В казармах Десятого Отряда еще никогда не было так тихо и пусто. Да и не только в них. Казалось, весь Сейрейтей вымер, такая по улицам разлилась тишина. Зная, какая битва сейчас идет в мире живых, все обитатели города прониклись общим настроением.

Мацумото раздраженно ставила подписи на ведомостях, которых в её отсутствие скопилось просто огромное количество. Вообще-то она бы предпочла заняться чем-нибудь более стоящим, но выбора не было. Все её друзья сейчас были там, на поле боя, а она, словно какой-то изгой, сидела в четырех стенах и изнывала от беспокойства и безделья. И хотя она прекрасно понимала причины такого решения – в её состоянии нечего делать в мире живых, – настроения это понимание никак не прибавляло. Наоборот, с каждой новой отложенной бумажкой оно падало все ниже.

Когда бумажная работа опостылела окончательно, и Рангику начала подумывать о том, чтобы благополучно сжечь всю эту макулатуру, её словно громом поразило. Расстояние не было помехой, и, кинувшись к окну, она воззрилась вдаль. Там, несоизмеримо далеко, была реацу, которую она бы узнала из тысячи.

И, не контролируя себя, Мацумото в считанные секунды собралась и бросилась прочь из казарм Отряда. Прочь из Сейрейтея. Туда. К нему.

Первым, что увидел Изуру, открыв глаза, было пронзительно-голубое небо, настолько чистое и бескрайнее, что один лишь его вид позволял хотя бы на короткое время забыть о том ужасе, что царил вокруг. Перед глазами вновь пролетело несколько черных лепестков, но Кира лишь отмахнулся от них, проклиная себя последними словами, что допустил подобный промах.