Тонкая грань (СИ)

«Ты уверена, что хочешь этого, Йоко?» — осторожно уточнила Хоугиоку, которой, очевидно не понравился излишне уверенный в себе тон девушки. — «Это желание может очень тебе аукнуться».

«Уверена», — подтвердила она. — «Пожалуй, я еще ни в чем не была настолько уверена, как в этом».

«Ну, мое дело — предупредить», — ответила та, и постепенно её голос в сознании Йоко затих, а сама Накамура выдохнула с облегчением. Теперь, по крайней мере, можно было не бояться, что она ненароком проговорится: ни под действием препаратов, ни от боли, ни просто сгоряча, как это было при разговоре с Сой Фонг.

Йоко уже давно потеряла счет времени. Она при всем желании не смогла бы с уверенностью сказать, день сейчас или ночь, и сколько уже прошло с того момента, как её нога переступила порог Бюро технологического развития, а сама Йоко попала в научно-исследовательские объятья капитана Куроцучи.

Сказать, что все это время Накамура переживала настоящий ад, было бы слишком явным преувеличением. С того момента, как её просьба была озвучена Хоугиоку, и та согласилась её выполнить, Йоко совершенно потеряла страх перед предстоящими событиями. И все её существо словно переполнилось каким-то нездоровым азартом и предвкушало развлечение.

Куроцучи колол ей какие-то препараты, сопровождая сие действие каверзными вопросами. Но Йоко не оправдывала его ожиданий и, судя по лицу ученого, выдавала совершенно неожиданные реакции.

Хоугиоку прокомментировала происходящее очень кратко и исключительно по- существу: «Думаю, с тебя уже хватит мучений, Йоко. Полагаю, ты заслужила хоть какую-то отдушину во всем этом безумии. Так что развлекайся».

И Йоко была ей благодарна за этот подарок. И развлекалась, насколько позволяло ей её положение. Наверное, сторонний наблюдатель, даже знакомый с ней по службе в Готэй 13, и не узнал бы сейчас ту самую Накамуру Йоко, бывшего лейтенанта Пятого Отряда. И сама Йоко была этому чертовски рада. Какой-то частью своей души она уже не чувствовала себя частью Общества душ, и то, что сейчас с ней происходило, не вызывало у нее ничего, кроме сумасшедшей улыбки. А бессилие и все нарастающая злоба капитана Двенадцатого Отряда веселили больше всего. Было более чем забавно наблюдать, как изначально предвкушающий садистское удовольствие ученый раз за разом обламывает зубки и тихо сатанеет, с каждой попыткой берясь за все более радикальные средства разговорить заключенную.

Накамура же нагло смеялась ему в лицо, напропалую несла всякий бред и всячески одобряла любые попытки нанести ей вред. Кажется, она даже начала в какой-то мере понимать своих таинственных соклановцев. «Тело ничего не значит. Разум и сознание — вот что мы собой представляем». Поэтому Йоко лишь с улыбкой смотрела на то, как игла шприца, наполненного жуткой черной жидкостью, вонзается в её вену и по всему тело проходит волна боли. Несомненно, та должна была быть достаточно сильной, чтобы свести с ума и развязать ей язык, но у Йоко изначально был непробиваемый козырь в лице Хоугиоку, которая решила сделать ей поистине королевский подарок и просто гасила любой болевой эффект, превращая его в навязчивую щекотку.

— А давайте еще разок, капитан Куроцучи, — отсмеявшись, попросила Накамура, смотря ученому в глаза и не без удовольствия наблюдая за его реакцией.

Она обессилено висела на раскинутых в сторону руках, закрепленных на особом вертикальном столе особыми зажимами, напоминающими блокираторы реацу для уроков Хакудо. И несмотря на свое плачевное положение, она совсем не чувствовала себя заключенной.

«Я смотрю, ты пошла вразнос, Накамура-кун», — заметил Соскэ, так давно не дававший о себе знать, что в какой-то миг Йоко забыла о его существовании. Капитан Куроцучи к этому моменту удалился из помещения, оставив девушку одну, по-прежнему прикованной к столу. — «Тебе не кажется, что подобным поведением ты лишь усугубляешь свою вину?»

«Не кажется», — беззаботно ответила она. — «Они и так уверены в моей вине на сто процентов. И, как бы я себя не вела, они в ней не усомнятся. А я не доставлю им удовольствие мольбой или просьбами прекратить все это. Пусть уж лучше меня считают сумасшедшей, как тебя».

«Когда это я был сумасшедшим?» — ей показалось, или тон Айзена стал оскорбленным?

«Ты бы слышал себя во время нашей с Гином схватки», — хмыкнула Накамура. — «Ты там такой бред нес, что мое нынешнее баловство и рядом не валяется».

«Туше», — нехотя признал он. — «Впрочем, ты права. Твой план достаточно неплох. Если они сочтут, что у тебя поехала крыша от действий Куроцучи, они всяко станут подозревать тебя меньше, чем если бы ты терпела боль сквозь зубы и молчала. Я всегда говорил, что ты на редкость сообразительная девочка. Теперь-то ты согласна со мной?»

«Относительно Готэй 13?» — уточнила она и, получив подтверждение, ответила: — «Нет, не согласна. Несмотря на то, что все это происходит со мной и я в принципе не согласна с подобными обвинениями, я все равно не могу сказать, что ситуация выходит за рамки».

«То есть, по-твоему, то, что сейчас происходит, совершенно нормально?» — осведомился Соскэ.