Тонкая красная линия

Ночью ему потребовалось около часу, чтобы добраться до расположения роты. Сначала почти полчаса он лежал в укрытии, пока мимо шли и шли японские солдаты. А потом, поскольку Гуч все равно уже был мертв и не было особой нужды торопиться, он подождал еще с полчасика, прислушиваясь и высматривая, не оставили ли японцы засаду или тыловое охранение. Они ничего не оставили. Он сперва боялся приподняться и осмотреться вокруг, но потом набрался храбрости, быстро перебежал ровное место, ловко перескакивая через валявшихся тут и там американцев. Добрались наконец до роты, он отправился прямиком к Бэнду, сидевшему на корточках и все еще расспрашивавшему Белла.

— Мне бы следовало пришлепнуть тебя, — проговорил Уитт неожиданно тонким голосом.

Длинноносый, тощий заместитель командира роты, стоявший тут же, сдернул с плеча карабин и закрыл Бэнда. Уитт расхохотался ему в лицо:

— Не бойся! — и снова повернулся к ротному: — Потому, что ты — подлый, мерзкий, ни на что не способный подонок. Ухлопал ни за что ни про что двенадцать парней. И ведь, поди, еще и доволен. А до чего мне нравилась всегда эта рота! О, господи! Да только теперь ноги моей не будет здесь, где такая мразь командует. Вот выгонят тебя отсюда или, даст бог, шлепнут, тогда, может, и вернусь. А сейчас…

Высказавшись подобным образом, он поддернул ремень винтовки, висевшей у него на плече, быстро сходил за остальным своим имуществом, да и был таков. Он без приключений добрался до расположения второй роты, пройдя по мрачному ночному лесу так же спокойно, как до этого пришел сюда, немного там передохнул, занял у солдат водички на дорогу, рассказал им о позорном происшествии с засадой и пошел дальше. Путь теперь уже был не опасным, и на рассвете он добрался до своей батареи, выдвинувшейся к тому времени в район «головы Креветки», чтобы организовать доставку воды и продовольствия боевым подразделениям. Сержант, командир отделения, которому он доложил о прибытии, только вздохнул:

— О, господи! Опять ты. А я уж думал, тебе конец, неугомонному…

Сказав это, он повернулся на другой бок и заснул снова.

— А я совершенно законно и на полном основании мог шлепнуть его на месте, — заявил потом, когда Уитт уже ушел, заместитель командира роты. — Шлепнуть, как собаку, и дело с концом!

— Ну зачем же? Вы и так поступили совершенно правильно, — пробормотал Бэнд. — Он ведь явно был в истеричном состоянии, не отвечал за свои слова. И понять его тоже можно. — Бэнд все еще сидел на корточках, глядя на Белла. Глаза его мигали за стеклами очков в стальной оправе.

— Нет, мне все же следовало шлепнуть его, — возмущенно говорил заместитель Бэнда. — Надо же докатиться до такого! Угрожать своему командиру роты!

— Не горячитесь, пожалуйста, не надо, — снова заговорил Бэнд. — Ведь все же в порядке. — И он снова мигнул несколько раз подряд.

В это время на другом конце их бивака сержант Калн поглядел в упор на сержанта Милли Бека и сказал только одно слово:

— Ну?

Бек лишь плечами передернул:

— Он же командир роты… Пока еще.

Стоявший перед офицерами Белл уже во второй раз рассказывал им, как все произошло.

— По-моему, надо подождать до утра, — наконец выдавил Бэнд. Глаза его все еще беспомощно моргали за стеклами очков.

… Это было довольно печальное зрелище. Двое солдат были убиты выстрелом из пистолета в затылок и валялись, полузасыпанные песком. Казалось, что все высохшее русло реки усеяно мертвыми телами. Еще одного солдата они нашли на берегу, в кустах, — он, как и Гуч, чудом ухитрился выбраться наверх и немного отполз в сторону, не замеченный японцами, да только сил больше не хватило, и он так и умер здесь. Солдаты перетащили их всех на высоту и похоронили вместе с теми двумя, что погибли накануне вечером. Все это она сделали еще утром, едва забрезжил рассвет. Бэнд очень торопил их, чтобы побыстрее отправиться в путь. Все еще обалдело моргая глазами, особенно если ему приходилось к кому-нибудь обращаться, он без конца подгонял их, чтобы идти дальше на Була-Була…

Японцы забрали у убитых американцев все оружие и боеприпасы. К счастью, один из пулеметчиков, убитый на том месте, где стоял Белл перед тем, как броситься бежать в сторону берега, падая, уронил свой пулемет в кусты, и он там так и лежал, не замеченный японцами. Теперь у американцев было на один ручной пулемет меньше, а это похуже, чем потеря двенадцати солдат. Как бы то ни было, но едва солнце, прекрасное и величественное, показалось с той стороны, где был океан, они немедленно снялись с бивака и двинулись вперед. Шел третий день их безостановочного движения. Путь казался теперь немного полегче, они шли по дороге Дин-Дон, не надо было прорубаться сквозь кустарник (если, конечно, не придется идти напрямик через холмы). Когда они уже собирались тронуться, подошла вторая рота, привела с собой еще носильщиков. И вот снова они шагали сквозь джунгли, шли и шли зелеными зарослями.