Тонкая красная линия

Однако все его мысли, так или иначе связанные с тем, что он наблюдал, не имели отношения к другим, более глубоким размышлениям. Уэлш думал главным образом о себе. Он с удовлетворением размышлял о том, что, если его убьют, правительству не придется никому посылать «похоронку». Впервые поступая на военную службу, он сообщил вымышленное имя и средний инициал. С тех пор он не имел никакой связи со своей семьей. С другой стороны, если он будет только ранен и искалечен, правительству придется о нем заботиться, поскольку у него нет ближайших родственников. Так что в любом случае он одурачит этих бюрократов. Глядя на второй взвод, он представил себя в одном из этих ужасных госпиталей для ветеранов, разбросанных по всей стране: старик в кресле-каталке с пинтой джина, запрятанной в дешевой, поношенной одежде, болтающий о всякой чепухе со здоровенными лесбиянками-няньками и с безмозглыми, ничтожными врачами, мнящими себя Александрами Великими, с их скучными нравоучениями. Уж он задаст им хлопот…

— Значит, нельзя сказать, что вы не можете поднять головы, — услышал он голос Стейна. — Мне говорили…

— Конечно, отчасти это так. Но, как видите, я благополучно вернулся. Мы не можем вернуться все сразу.

Стейн кивнул.

— Но по два-три человека, я думаю, можно добежать. Под прикрытием огня второго взвода, — высказал свое мнение Долл.

— Мы даже не знаем, где расположены огневые точки японцев, — мрачно заметил Стейн.

— Ведь наши могут вести огонь в глубину, не правда ли? — профессиональным языком предложил Долл.

Стейн с удивлением поглядел на него. Уэлш тоже. Ему хотелось дать пинка в задницу новоявленному герою: уже смеет давать советы командиру роты, как вести огонь.

Уэлш прервал их.

— Эй, капитан! — прорычал он. — Хотите, я пойду приведу людей сюда? — Он бросил убийственный взгляд на Долла, который невинно поднял брови.

— Нет. — Стейн почесал подбородок. — Я не могу обойтись без вас. Можете мне понадобиться. Во всяком случае, я думаю оставить их на месте еще некоторое время. Похоже, что они не несут больших потерь, а если нам удастся атаковать правый отрог возвышенности с фронта, они смогут поддержать атаку с фланга. — Он помолчал. — Меня интересует то отделение на правом фланге, которое вошло в густую траву на хребте. Оно…

Его прервал Джордж Банд, который согнувшись сбегал по склону:

— Эй, Джим! Капитан Стейн! Я только что видел еще пятерых с двумя пулеметами, уходящих с левого хребта. Думаю, они действительно драпают.

— Правда? — воскликнул Стейн. — Правда? — В его голосе послышалось облегчение, будто ему сказали, что бой откладывается на неопределенное время. Во всяком случае, теперь можно было действовать. — Гор! Гор! — закричал он. — Лейтенант Гор!

Потребовалось пятнадцать минут, чтобы вызвать лейтенанта Гора, поставить ему задачу, собрать третий взвод и отправить для выполнения задачи.

— Мы уверены, что японцы полностью отходят, Гор. Но не надо слишком горячиться, как Уайт. Они могли оставить заслон. А может быть, это ловушка. Так что не торопитесь. Пустите вперед разведчиков. Я думаю, лучший путь подхода — по лощине перед высотой 209. Идите налево вдоль этой средней складки местности, пока она не дойдет до лощины, а потом по лощине. Если попадете под минометный огонь, как было там вчера, все равно идите вперед. Если в зарослях у подножия хребта окажется какой-нибудь источник воды, дайте мне знать. Вода у нас на исходе. Но главное, Гор, главное — потерять как можно меньше людей. — Эта мысль становилась все более важной, почти жизненно важной для Стейна. Он все время размышлял об этом, когда не был особенно занят. — Ну, а теперь отправляйся, дружище, и желаю удачи. — Люди, люди; он теряет всех своих людей — людей, с которыми жил, людей, за которых отвечает.

Резервному третьему взводу Гора потребовалось еще полчаса, чтобы достичь исходного пункта у подножия поросшей травой возвышенности. Он буквально следует приказанию и двигается медленно, с нетерпением думал Стейн. Шел уже десятый час. Тем временем с гребня вернулся Бэнд и доложил, что насчитал еще три небольшие группы солдат с пулеметами, отходящие с левого хребта, но за последние пятнадцать минут не видел ни одной. В это же время вернулся Чарли Дейл; его близко посаженные глаза сверкали мрачным и грозным огнем. Он указал Стейну на низину между первой и средней складками, куда привел носильщиков — четыре группы по четыре человека, всего шестнадцать человек, которые уже начали подбирать первых раненых. Он спросил, нет ли для него других поручений.

Файф, лежа недалеко от командира роты с телефоном (что стало его более или менее постоянной обязанностью), подумал, что никогда не видел такого жуткого выражения на человеческом лице.