Тонкая нить судьбы

После этого вечера жить всей семье Екатерины стало в квартире невозможно. Угловатый мог без спроса войти в их комнаты в грязных сапогах, сесть без приглашения за стол и требовать угощения. Мать Екатерины была слегка слеповата. Так Угловатый однажды подставил ей свою ногу, когда та шла с горячим чайником, его же и поить чаем. Бедная женщина, не заметив выставленную ногу, грохнулась на пол, и кипяток обжег ей правую руку, которая долго потом не заживала. А через месяца три после того памятного дня, когда бедный отец имел неосторожность сделать замечание Угловатому, родители Екатерины были арестованы. Что с ними стало, Катя так и не узнала. Она ходила в органы, пыталась получить хоть какую-то информацию, но все указывали на Угловатого. Мол, если он разрешит, то, возможно, она получит свидание с родителями.

Однажды Угловатый пришел навеселе… Он не стал, как обычно, ломиться в дверь к Екатерине. Настроение у него было приподнятым. Закрывшись в своей комнате, Степан орал песни своим противным гнусавым голосом, а потом Катя услышала как он разговаривал сам с собой.

– Молодец, Степан! Добился своего! Так держать! Ничего, сама потом приползет, когда дитя, мое дитя под сердцем будет чувствовать. Знаю, мое семя крепкое! После этого его тело повалилось на кровать, и он заснул. Екатерина еще долго прислушивалась к разным шорохам и звукам, доносившимся из комнаты Угловатого, пока не услышала его храп. Только тогда девушка успокоилась немного и прилегла на кровать.

Утром Катя услышала стук в свою дверь, которую она стала постоянно запирать.

– Эй, ты, открой, кому говорю! – раздался сердитый голос Угловатого.

– Чего шумишь, Степа? – спросил сосед, вернувшийся накануне из командировки. Это был средних лет мужчина. Работа инженера была сопряжена с частыми поездками по стране.

– А, вернулся, Иван? Как съездил?

За дверью послышались уходящие шаги. Екатерина, забившаяся под одеяло, боялась пошевелиться. Ей шел тогда девятнадцатый год, она училась в педагогическом институте на втором курсе. Через час начинались ее занятия, а Катя боялась выйти из комнаты, чтобы не встретиться с Угловатым. Хлопнула входная дверь. Девушка решила, что ушел ненавистный ей сосед, он в это время всегда уходил на работу. Она быстро оделась, схватила сумку с тетрадями и учебниками и осторожно вышла из комнаты. Но на подходе к выходу из квартиры ее кто-то схватил за руку.

– Что, девочка, в институт намылилась? – услышала она гнусавый голос Угловатого. – А побаловаться со мной не хочешь?

Он потянул ее в свою комнату, на ходу стягивая с нее пальто.

– Степан Митрофанович, что вы делаете? – горькие слезы полились из глаз невинной девушки.

Она сопротивлялась как могла, била его своей сумкой, кричала, надеясь, что кто-нибудь услышит, изворачивала свое тело, желая выскользнуть из цепких рук соседа. Но у него, действительно, были цепкие руки, которые никогда не выпускали то, что они желали держать. Угловатый затащил Катю в свою комнату, бросил ее на пол, закрыл дверь ключом, а ключ спрятал. Бедная девушка стала отползать от него в угол, а он смотрел на нее, и в глазах стали мелькать похотливые огоньки.

– Вчера меня сама княжна, княжна Ухтомская захотела. Я ее осеменил. Надеюсь, удачно. А сегодня я хочу тебя, интеллигенточку. Ты в моей власти. Что захочу, то и сделаю.

Говоря эти слова, он сбрасывал с себя рубашку, брюки, швыряя их прямо на девушку. Потом как зверь прыгнул на нее и начал сдирать с нее платье, чулки, комбинацию, пока она не осталась в одном бюстгальтере и трусах. Все это время Катя находилась как будто в прострации. Страх ее сковал полностью. Она не то, что кричать, говорить не могла, двигать руками и ногами не могла. Ее как парализовало. Сосед поднял девушку на руки и перенес на свою кровать, заправленную кое-как грязным постельным бельем. Положив Катю на кровать, Угловатый стал смотреть на нее.

– А ты красивая… И вся это красота отныне принадлежит мне. – Дьявольский смех раздался из уст Степана.

Он начал издеваться над Екатериной. Привязав ее руки и ноги к спинкам кровати, и тем самым сломав сопротивление девушки, Угловатый сорвал с нее оставшуюся одежду, обнажившись сам, лег своим тяжелым телом на нее, губами впившись в ее губы. Со стороны казалось, что дьявол в человеческом обличье пытается высосать из бедной девушки все ее жизненные соки. Насладившись поцелуем, Угловатый стал блуждать руками по прекрасному девичью телу. Двумя ручищами он стиснул маленькие груди, причинив неимоверную боль. Но Катя не издала ни звука, только на прикушенных губах появились капельки крови. Руки Степана опускались все ниже. Достигнув живота, они стали мять его как тесто. Потом руки поползли дальше в девичье лоно. Екатерина не издавала ни звука, не производила ни движения, она была парализована страхом. Вдруг толстый упругий член Угловатого пронзил ее тело, острая боль внизу живота отрезвила девушку и она закричала. Насильник тут же стал закрывать ей рот своей лапищей. Катя не переставала кричать. Она кусала пальцы Угловатого и кричала. Сильный удар в челюсть отключил сознание девушки.

Очнулась она вечером. Руки и ноги, привязанные к кровати, затекли. Она лежала голая, накрытая каким-то коричневого цвета казенным одеялом. В комнате слабо горела лампочка на потолке. За столом сидел ее насильник и в упор смотрел на нее. В его глазах Катя прочитала себе приговор.

– Ну, что интеллигенточка, теперь вот здесь, в этой комнате ты будешь жить. Это твое постоянное местопребывания. Ты поняла? – со злой усмешкой произнес Угловатый. – Когда я буду дома, ты будешь в кровати вот в таком виде, как сейчас, чтобы удовлетворять мои желания постоянно.

В его глазах вновь зажегся похотливый огонек.

– Когда я буду уходить на работу, ты будешь прикована к кровати наручниками – он издевательски помотал наручниками перед ее носом. – Я буду тебя кормить едой из нашей столовой. Там, кстати неплохо готовят.

Катя закричала, но Угловатый вновь ударил наотмашь ее по лицу. Ее голова откинулась влево и острая боль в подбородке вывела ее из сознания. Угловатый забеспокоился. Он сбегал на кухню, схватил первую попавшуюся кастрюлю, налил холодной воды в нее и опрокинул воду на бедную девушку.

Катя зашевелилась, медленно открыла глаза, челюсть ныла. Тут она услышала сатанинский смех Угловатого.

– А такой ты мне тоже нравишься. Челюсть правда вбок ушла. Рука у меня тяжелая. Пора привыкнуть, интеллигенточка. Еще раз откроешь свой рот, убью. Запомни, ты теперь моя и только моя. А теперь, давай побалуемся еще раз…