Тонкая нить судьбы

Стоял теплый майский день. Угловатый уехал на работу. Катя встала, оделась. Халат на ней уже не застегивался. Она его подпоясала веревкой и поковыляла на кухню. Живот был настолько большим, что Екатерина, при отсутствии особых движений, что так необходимы женщине при беременности, еле передвигала ноги. Вдруг резкая боль внизу живота заставила ее присесть. Из нее хлынули воды. Катя испугалась. Схватив полотенце, что всегда висело у нее на спинке кровати, подоткнула его между ног и на коленях поползла к стенке, соединяющей ее квартиру с другой. Что было мочи Екатерина стала стучать по стене. Потом подползла к батареям и стала стучать по ним. Минут через пятнадцать позвонили в дверь. Она закричала. Собрав силы поднялась и буквально пролетела к двери. С той стороны женский голос кричал, чтобы она открыла дверь.

– Не могу, дверь закрыта снаружи. У меня ключей нет. Помогите. У меня воды отошли. Помогите. – кричала Катя осипшим голосом.

– Надо ломать дверь. Колька, сбегай-ка за молотком и пилой и позови дядю Петю из одиннадцатой квартиры – раздался деловой женский голос.

Потом этот же голос, но более мягко сказал:

– Не беспокойся, сейчас поможем тебе.

А потом, спохватившись, женщина крикнула:

– Колька, и скорую вызови!

Через три часа Екатерина лежала в послеродовой палате. Родилась девочка, очень слабенькая. Когда Катя лежала уже в палате, а девочку приводили в порядок, пришла врач, женщина пятидесяти лет со строгим лицом.

– Что ж вы, мамаша, ни за собой, ни за своим малышом не следите. Слабенькая девочка очень, питались вы, видимо, не ахти как, да и на свежем воздухе, видно, мало бывали.

Врач хотела еще что-то сказать, но осеклась. Екатерина вдруг разрыдалась. За всё время, что она была в заточении, девушка ни разу не заплакала. Ее сердце как будто окаменело, оно ничего не чувствовало. Даже своего ребенка, развивающегося у нее в утробе, Катя не чувствовала как своего, она его не ненавидела. Но сейчас, когда Катя произвела на свет дитя, и оно было ее кровиночкой, хоть и рожденное от ненавистного человека, она поняла всю трагедию своей жизни и жизни ребенка. Горючие слезы лились из ее глаз. Екатерина даже не старалась их вытирать. Она только периодически шмыгала носом и плакала, плакала навзрыд. Врач села рядом с молодой женщиной, обняла ее, вытерла глаза своим носовым платком и по-матерински тепло и проникновенно тихо произнесла:

– Рассказывай, Катюша, все рассказывай. Видно, тяжело тебе. У меня времени много. Я обход закончила. Ты у меня последняя пациентка. Я тебя слушаю.

– Вот мерзавец! – в сердцах крикнула врач, когда Екатерина закончила рассказ о своей жизни – Я так не оставлю. Сообщу куда надо.

– Нет, нет, что вы! Он меня убьет. Это страшный человек. Для него ничего святого нет. Прошу вас – испугалась Катя.

Она вся побледнела, ее стала бить нервная дрожь. Врач сочувственно посмотрела на Екатерину:

– Я дам тебе сейчас успокоительного. Отдохнешь, поспишь. Я пойду проверю твою малышку и вернусь. Не беспокойся, все будет хорошо.

Молодая женщина поверила врачу, приняв успокоительное Катя впервые за много месяцев заснула спокойным сном.

Вечером в больницу примчался Угловатый. Екатерина его не узнала. В руках он держал огромный букет сирени, в авоське находились коробка шоколадных конфет фабрики «Красный Октябрь» и бутылка какого-то вина. Степан был улыбчивым, в прекрасном расположении духа.

– Ну, Катюха, молодец. Дочь мне родила. Спасибо говорю. Рад. – с нотками гордости в сладком голосе произнес Угловатый.

А потом жестким, низким и тихим голосом спросил:

– Ты, надеюсь, никому не рассказывала о своей жизни? А то смотри у меня!

Катя вся съежилась на кровати, в глазах отражался страх, появились слезы. Такой ее застала врач, вошедшая незаметно в палату и слышавшая последние слова Угловатого.

– Здравствуйте, вы, наверное, муж Екатерины? – как ни в чем не бывало спросила врач Степана, посмотрев на Катю и, уловив ее благодарный взгляд, подмигнула ей.

Степан, не ожидавший кого-либо видеть и слышать в палате, вздрогнул и обернулся на голос. Его жесткое лицо изменилось на добродушное и подобострастное.

– Здравствуйте, спасибо за …жену, за дочку. Это вам – произнес Угловатый, передавая врачу авоську с подарками.

– Нет, нет. Не надо, товарищ Угловатый. Лучше сохраните это, отметите появление нового члена семьи, когда мы выпишем вашу жену и дочь. – с улыбкой при жестких глазах ответила врач. – А сейчас позвольте проверить Екатерину. Выйдите, пожалуйста.

Через три дня, когда Катя готова была к выписке, в палату вошла врач с ребенком на руках.

– Катюша, у тебя начинается новая жизнь. Ты – мама. Девочка у тебя просто прелесть. Запомни, она твое продолжение. Люби ее. Думаю, что у тебя все наладится. – голос врача был по-отечески ласковым. – И еще, Катюша. Прости, но я все-таки доложила в органы о поведении Угловатого. Они обещали принять меры.

Сердце у Екатерины тревожно забилось.

– Что вы наделали? Жизни мне теперь не будет.

– Да не беспокойся, моя девочка. Все у тебя будет хорошо. Запомни это.

Но Екатерина ничего не ответила. Она быстро пошла к выходу. Врач пошла за ней. На крыльце стоял Угловатый со цветами. Он передал цветы врачу и со зловещей улыбкой произнес:

– Спасибо, товарищ врач за всё, за помощь, за советы, за беспокойство.

От этой улыбки врачу стало не по себе. Она поблагодарила за цветы и быстро ушла.

– Дай мне ребенка, Катюха – только и сказал молодой матери Угловатый.