Тонкая нить судьбы

Уставшие больше морально, чем физически, супруги Томи долго не могли заснуть. Они лежали молча с открытыми глазами, перебирая в памяти узнанное сегодня о семье Ухтомских.

– Интересно, живет ли кто-нибудь из потомков Леонида и Алексея Ухтомских? – посмотрев на мужа, спросила тихо Мелинда. Алекс повернул голову в сторону жены.

– Да, да. Ты права… Мы должны завтра же об этом узнать. Если они живы, нам надо обязательно с ними встретиться – голос Алекса вдруг стал приобретать мощь, глаза оживились и вернули свой небесно-голубой цвет.

Он поднялся с кровати, приосанился и сделался выше. Мысль, что они могут познакомиться с потомками его рода, живущими здесь в России, придала ему силы.

– Минди, какая ты у меня молодец! Давай спать, дорогая.

Через полчаса в номере гостиницы слышалось ровное дыхание двух спящих людей.

Александра вот уже какой день не могла найти покоя в душе. Приехали те, с кем судьба свела ее двадцать лет назад, с кем она больше всего хотела поддерживать все это время наитеснейшую связь, но по воле этих людей не смогла это сделать. После того, как супруги Томи двадцать лет тому назад увезли ее Светочку и запретили ей с ними контактировать в любом виде, Александра долго болела. Она не знала, что чета Томи изменила имя девочки, назвав ее Дарьей. В своих мыслях она постоянно обращалась к ней как Светочка, потом как Светланка. Со временем она свыклась с потерей, но боль от потери не ушла.

Когда Владимир познакомил Александру с Дарьей, что-то родное, близкое почувствовала она в этой девушке. Но ее сознание не зафиксировало это ощущение. Александра относилась к Дарье, как к девушке ее сына, хотя и не приветствовала эту связь. Основная причина тому та, что Дарья – американка. – «Все тайное рано или поздно всегда становится явным» – подумала Александра, когда гости ушли.

«Нельзя допустить, чтобы связь Владимира и Дарьи углубилась. Нельзя» – лихорадочно думала женщина.

Как только сын вернулся, она подозвала его.

– Мама, ты еще не спишь? – удивленно спросил Владимир. Почти два часа ночи уже. Тебя что-то волнует? – с беспокойством спросил сын.

– Сядь, Володюшка, поговорить хочу с тобой.

– Мам, может завтра поговорим? Я устал, спать хочу.

– Нет, сынок, нам надо поговорить сейчас, именно сейчас, а не завтра. – голос Александры дрожал от волнения.

– Хорошо, мама, давай поговорим. Главное, не волнуйся, тебе же нельзя волноваться! – быстро ответил сын, увидев, как Александра вся дрожала от внутренней тревоги.

Мать долго смотрела на сына, гладила его по волосам, взяла в свои руки его руки и проникновенным голосом произнесла фразу, которую вынашивала весь день:

– Сынок, я очень люблю тебя, уважаю твой выбор во всем, но сейчас не прошу, а требую, чтобы ты изменил свое отношение к Дарье. Она не может быть твоей девушкой, не сможет быть твоей женой.

Сказав эту фразу, Александра тяжело вздохнула и прямо посмотрела сыну в глаза. Владимир смотрел на мать, ничего не понимая. Она, которой он всегда все рассказывал, всегда всем делился, которая, как он предполагал, лучше всех его понимала, требует от него невозможного – отказаться от Дарьи.

– Мама, почему, почему ты так говоришь? Я тебя не хочу слышать, я тебя не слышу. Ты мне ничего не говорила… – Владимир вопросительно посмотрел на Александру.

Та ничего не ответила. Тогда он резко развернулся и вышел из материнской комнаты.

Ни Александра, ни Владимир эту ночь почти не спали. Владимир часов до трех утра простоял у окна, наблюдая за пушистыми снежинками, падающими на ветки деревьев, на тротуар и дорогу, покрывая их мягким белым одеялом, которое утром же будет пачкаться под ногами идущих по нему людей, едущих по нему машин. Эта картина понемногу успокоила юношу, и он лег в постель, решив, что утро вечера мудренее. День новый расставит всё на свои места. Александра же лежала в своей постели с закрытыми глазами, и в ее сознании вновь и вновь мелькали картины прошлого, которыми она решила поделиться со всеми, прежде всего с супругами Томи, Дарьей и Владимиром.