Тонкая нить судьбы

– Ушел от возмездия, сволочь! Ушел! Что делать будем, Степан? – орал в кабинете Розов. – Разнарядку не выполняем. Нас за это по головке не погладят!

– Николай Иванович, успокойтесь. Есть у меня мыслишка. Я ведь семью Ухтомских хорошо знаю. Служил у мужа их сестры. Ну вы знаете мое дело – услужливым голосом заговорил Угловатый.

– Ну и что? Не тяни, Степа. Какая мыслишка тебя вдруг посетила? – с некоторым сарказмом спросил Розов.

– Есть еще один Ухтомский, брат Леонида, Алексей. Его возьмем, интеллигента хренова.

– Так чего ты бездействуешь? – обрадовано воскликнул Розов.

Глава 14

Поздно вечером в квартире Алексея Ухтомского раздался звонок. Дверь открыла Полина. На пороге стояли Ольга и Лидия. Их лица были заплаканы.

– Леня, Ленечка умер – Ольга прорыдала не успев переступить порог.

– Как умер? От чего? – Полина была ошарашена известием.

Усадив ятровку и ее дочь, она поставила чайник, достала печенье, конфеты, чашки с блюдцами. Накрывая стол, Полина украдкой посматривала на гостей. Ольга осунулась, глаза опухли от непросыхающих слез, взгляд был потерянный. Она постоянно теребила в руках носовой платок, поднося его периодически то к глазам, то к носу. Лидия успокаивала мать. Но и ее глаза были красными от слез и горя… Обе не могли ничего внятно рассказать, их душили рыдания.

– Не плачьте, Ольга, Лидочка, пожалуйста. Я ничего не понимаю – Полина пыталась хоть что-то узнать.

В квартиру позвонили.

– Алеша, наконец-то, у нас Оля с Лидой. Какое горе! – встретила хозяйка квартиры своего мужа с работы.

– Что случилось?!

– Леня умер.

– Как умер? Я с ним два дня назад разговаривал.

– Оля с Лидой что-то говорят про арест, про обыск, но я ничего не смогла понять.

Алексей быстро прошел в кухню. Сноха с племянницей сидели, обнявшись.

– Оля, что случилось? Объясни, пожалуйста, внятно, чтобы мы поняли.

– Теперь все понятно. – глухо сказал Алексей, стискивая свою голову руками – Леня…, бедный брат… А где тело? Его же похоронить надо. – тихим тревожным голосом спросил младший Ухтомский.

– Угловатый, оперуполномоченный, сказал, что тело не отдадут. Ленечку похоронят на общем кладбище каком-то. Я ничего не поняла… – еле выдавила из себя эти фразы Ольга.

– Как ты сказала? Угловатый? Его зовут Степан? – удивленно спросила Полина Ольгу.

– Да. Угловатый Степан. Отчества не называли – слабым голосом ответила ятровка.

– Ты его знаешь, Полина? – удивленно спросил ее муж.

– Да, знаю. Он служил у отца в имении. Очень скользкий человек и жестокий. Ради удовлетворения своих желаний по трупам пойдет. Мы ведь с Софьюшкой от него бежали тогда, в 1918 году.

Полина замолчала. Алексей подошел к жене, обнял и сказал, обращаясь сразу к трем женщинам:

– Завтра пойду в органы, к Угловатому. Потребую отдать тело брата. Леонида надо похоронить достойно. Оля, Лида, вы не беспокойтесь. Хотя, это легко сказать, да сделать трудно. Вы потеряли мужа и отца, я брата. Горе у нас великое. Но слезами ему не поможешь. Вам со мной ходить не надо. У меня с Угловатым мужской разговор будет.

В входной двери стал прокручиваться ключ, она открылась и в квартиру вбежала Софья.

– Привет, вот и я!

Но увидав заплаканные лица Ольги и Лидии и печальные лица сестры и ее мужа, девушка остановилась.

– Что случилось?

После того, что Софья услышала, ей стало страшно.

– Бедный Леонид Николаевич. Кто вершит судьбы людей?! Боже, за что ты позволяешь негодяям распоряжаться жизнями честных и благородных людей? – в порыве негодования воскликнула девушка.

Потом уже тише добавила:

– Правду говорят, что товарищ Сталин – великий химик. Он из любого выдающегося государственного деятеля может сделать дерьмо, а из любого дерьма – выдающегося деятеля.

– Тише, Соня. Не бросайся такими словами – испуганно остановила ее Полина – Тебя за такие слова арестовать могут как врага.

Софья, гордо подняв свою голову, отчетливо произнесла:

– А я не боюсь. Я ничего не делаю во вред своей стране. А вот те, которые Угловатые, уничтожают мой народ.

Алексей с восхищением посмотрел на девушку, но в то же время предпочел ее перебить:

– Соня, такая вольность в словах в наше время наказуема. Я не хочу, чтобы ты проявляла ее в других местах..

– Спасибо, Алеша, за заботу. Речь не обо мне сейчас. Но я учту твои пожелания – говоря это Софья смотрела Алексею прямо в глаза. Она вообще всегда смотрела Алексею в глаза, когда разговаривала с ним.