Тонкая стена

Я посмотрел на карту. Сент, будто следователь на допросе, поинтересовался:

— Сколько ты заложил схронов в Фатерлянде, сын Рогнеда?

— Восемь. Но вот это не мой схрон.

— А чей? Дядьки чужого? — поинтересовался Велимир.

— Просто не мой. Его быть не должно! Только мы и вы, Хранители Стены, знаем, как выйти в Грубый Мир и вернуться оттуда. Этого не может быть, Сент! Это провокация!

— Ты обвиняешь меня? Значит, это я натаскал туда ящики с патронами? Если бы не этот схрон, которой так вовремя нашел советник короля Фатерлянда, косточки этого самого Ганса фон дер Хонника уже давно тлели бы в земле под Гамбургом. И ты бы не пугал меня сейчас рассказками про страшного и безумного герцога.

Вечевар, не отрываясь, смотрел на карту. Сент же продолжал:

— По русинским землям все совпадает. Все десять схронов. Итак, Велимир, мы поддержим Федора. Этот Хранитель какого-то там Ключа, а попросту говоря Глава Контрабандистов, что уж теперь скрывать истинное название его организации, сам не знает, что и где у него напихано в землях Фатерлянда. Сейчас Федор должен получить максимум оружия из ближайшего схрона и весь запас «гибельных шаров» имеющихся у нас. Он долженостановить фон дер Хонника. Мы доставим их ему с максимально доступной скоростью. Федор должен знать, что сейчас на его стороне выступают Хранители. Мы дадим ему слово верности. Да, Велимир?

Велимиру согласие далось очень нелегко. Он молчал почти минуту и лишь потом, еще раз посмотрев на карты, кивнул:

— Да.

Сент продолжил:

— А ты, Вечевар, займешься схронами в Фатерлянде и у русинов. Разберись и начинай ликвидацию своих запасов в обоих государствах. Но очень аккуратно! Не увлекайся, надо поддерживать баланс, а то мы Федора не удержим. Когда кончатся снаряды к новому оружию, эта война остановится сама собой….

Он замолчал и задумчиво поправился:

— Может быть, остановится…

Зигфрид посмотрел на Сента.

— И кто повезет оружие русинам, если вы дадите им слово верности?

— Ты, Зигфрид. Ты и твои люди.

— А она? — кивнул на Любаву наш командир.

— Она пойдет с вами. Как заложница. Должен же я быть уверен, что ее папаша собирается сдержать свое слово.

— Я не поеду, Сент. — внезапно ответил Зигфрид.

— Что?

— Я не поеду. Этот ублюдок Федор едва не убил нас всего четыре дня назад. А теперь ты приказываешь мне ему помочь. Да что там помочь — принести ему на время клятву верности. Я очень не люблю, когда меня вот так имеют в задницу. Я не придворная девочка Ганса фон дер Хонника.

— Я тоже — внезапно вспылил Велимир, — Но я засуну свою гордость подальше и пойду уговаривать Федора принять нашу помощь. А уж между мной и им будет побольше злобы, чем одна засада. И поэтому ты поедешь. Или я попрошу Сента болееникогда не привлекать тебя к нашим делам, наложить на тебя заклятие непонимания, и ты вместе со своими новыми и нереализованными талантами в один прекрасный день выйдешь из очередного берлинского кабака и захлебнешься в собственной блевотине в той же луже, что и твой гениальный стратег-папаша.

Я заметил, как у Зигфрида сжались кулаки и побелели костяшки пальцев. Интересно если наш командир бросится на мага, сколько он продержится в этой схватке? Я бы поставил на Велимира. Хотя, конечно, Зигфрид был мне гораздо ближе. И тут вмешался Сент.

— Дружище, прости, но он прав. — успокаивающе положил он руку Зигфриду на плечо. — Тывеликий солдат. Но если ты хочешь стать величайшим бойцом Лагенвельта, научись примерять неприятные задачи не только на других, но и на себя.

Зигфрид некоторое время смотрел в глаза Хранителю, затем кивнул головой и отвернулся. Велимир на удивление быстро отошел от вспышки бешенства и ухмыльнулся.

— Что ж, Зигфрида мы убедили. — заметил он. — Осталось убедить Федора принять нашу помощь. А это будет непросто. Ой, непросто.

— Так убеди. На то ты и Хранитель — заметил Сент.

— Тогда ждите моей команды, бедолаги. И разгружайте схрон. — сказал русин, шагнул вперед и растаял в воздухе.

Глава 21 Зыбкие рубежи

Велимир ходил из угла в угол своего огромного дома, расположившегося на территории Муромской Академии как загнанный зверь. У него из головы не выходила косая ухмылка Любавы, которой она встретила его появление у костра.