Тонкая темная линия

- Не могли бы мы пойти куда-нибудь в спокойное место и поговорить? спросила Долл, с тревогой оглядываясь по сторонам. - Маркус где-то рядом. Я не хочу, чтобы он увидел нас вместе. Вчера вечером между нами произошла ужасная ссора. Я едва поднялась с кровати сегодня, мне было так плохо. Я просто не знала, что делать. Вы были так добры к нам, так хорошо к нам отнеслись, и я подумала...

Женщина замолчала, борясь с подступившими слезами. Анни положила руку ей на плечо. Ее раздирали противоречивые чувства - чисто человеческая жалость и профессиональное возбуждение.

- Боюсь, что ничего не получится, я на дежурстве... - начала она.

- Я бы не стала просить вас... Я не хотела... О господи... - Долл закрыла глаза, стараясь взять себя в руки. - Ведь он мой сын, - трагическим шепотом продолжала она. - Я не могу вынести даже мысли о том, что он мог... - Снова замолчав, миссис Ренар покачала головой. - Мне не следовало сюда приходить. Простите меня.

Она повернулась, чтобы уйти. Плечи ее были понуро опущены.

- Подождите, - остановила ее Анни. Если у матери Маркуса Ренара есть хоть что-то, что могло бы доказать его причастность к убийству, она не может оставаться в стороне. Совершенно очевидно, что в жесточайшей внутренней борьбе чувство долга Долл взяло верх над материнской любовью. И также не вызывает сомнений, что сию же секунду женщина может развернуться и броситься спасать своего сына.

- Где вы оставили машину?

- Дальше по улице. Около ресторана.

- Встретимся там через пять минут. Вам это подходит?

Долл чуть заметно кивнула, она вся дрожала.

- Я не знаю. Думаю, что я совершаю ошибку. Мне не следовало...

- Миссис Ренар, - Анни прикоснулась к ее руке, - прошу вас, не отступайте сейчас. Если Маркус задумал что-то плохое, его надо остановить.

Она затаила дыхание, когда Долл снова опустила веки, словно искала в своей душе ответ.

- Нет, - негромко сказала она, как будто обращаясь к самой себе. - Это не может дальше продолжаться.

- Я подойду к вашей машине, - напомнила ей Анни. - Мы выпьем по чашке кофе и обо всем поговорим. Какая у вас машина?

Долл шумно высморкалась.

- Серый "Кадиллак". - В ее голосе слышалась покорность неизбежному.

Анни никак не мбгла найти сержанта Хукера в этом людском море, но это было и к лучшему. Не стоит ему видеть, как она двинется в противоположном от участка направлении. Нырнув в переулок, Анни вызвала его по рации и сообщила, что внезапно заболела.

- Что, черт возьми, с тобой творится, Бруссар? Ты что, напилась?

- Никак нет, сэр. Это, вероятно, кишечный грипп, сейчас многие им болеют. Это просто ужасно, сержант. Отбой.

Хукер, как обычно, замысловато выругался, но отпустил ее. Помощник шерифа, блюющий в общественном месте, только испортит имидж управления.

- Если я только узнаю, что ты напилась, я отстраню тебя от службы! Отбой.

Выбросив его угрозу из головы, Анни подошла к своему джипу и отключила рацию, боясь, что переговоры полицейских испугают или отвлекут Долл. Схватив миниатюрный диктофон, Анни сунула его в карман брюк и быстрым шагом направилась по темному переулку к ресторану.

Долл Ренар водила серый "Кадиллак". Если краска со стороны пассажира повреждена, значит, именно Маркус преследовал Анни на шоссе в ту ночь. Выброс адреналина, как только забрезжила возможность распутать весь клубок, взбудоражил кровь. Анни летела как на крыльях. Собственная мать собирается сдать сына властям. Ей, Анни Бруссар. И все потому, что она работала над делом. Да, Анни потеряла доверие Маркуса, но это больше не имеет значения.

Торопливо идя по тротуару мимо припаркованных машин и закрытых контор, она настораживалась при виде каждой тени, внимательно оглядывала переулки, мимо которых проходила. Где-то здесь бродит Маркус, уязвленный, рассерженный ее предательством.

Одному богу известно, на что он может решиться, если увидит ее вместе со своей матерью. Их отношения слишком запутаны, слишком глубоки, и лишь очень тонкая линия отделяет любовь от ненависти. Какие чувства приведет в движение в душе Маркуса Ренара тот факт, что его мать готова совершить самое страшное предательство, - ярость, боль?

Анни видела, что его ярость сделала с Памелой Бишон.

Машина была припаркована у тротуара совсем рядом с рестораном "У Ришара". Долл Ренар нервно расхаживала взад-вперед. Даже в неярком свете, падающем из окон ресторана, Анни увидела глубокие царапины на боку машины.

- Вы попали в аварию, миссис Ренар? Долл посмотрела на нее, как будто ничего не понимая, потом взглянула на машину.

- Ах, это. - Она снова принялась ходить. - Это, должно быть, Маркус постарался. Я редко сажусь за руль. Это такая большая машина. Понять не могу, зачем он мне купил именно "Кадиллак". Он настолько заметный. Это просто вульгарно, честное слово. И его очень трудно припарковать. Мне эта машина только действует на нервы. Вы не можете себе представить, каково мне пришлось. Я все сомневалась, не хотела верить... И тут вчера вечером... Я не могу это больше держать в себе.

- Почему бы нам не присесть и не поговорить об этом? - предложила Анни.