Тонкая темная линия

Могла ли Анни обратиться к нему, ведь он работал на окружного прокурора? Теоретически полицейские и прокуратура играли в одной команде на стороне правосудия, но на самом деле они больше враждовали, чем сотрудничали. Если Анни решится перепрыгнуть через голову Ноблие и перейти линию, отделяющую ведомство шерифа от офиса прокурора, ей придется дорого за это заплатить. И Ноблие, и ее коллеги сочтут это еще одним доказательством того, что помощник шерифа Бруссар играет против них.

А если она обратится к Эй-Джею как друг, что тогда? Сможет ли он отделить дружбу от работы, если на чаше весов будет серьезное обвинение против Ника Фуркейда? И вправе ли Анни ожидать этого от него?

Анни нашла место для разворота и поехала в больницу. Избиение Маркуса Ренара было ее делом, пока кто-нибудь не доказал ей обратное. Она должна взять показания у жертвы.

Белое изваяние Богоматери приветствовало широко распростертыми руками каждого, кто приезжал в больницу Милосердия. Прожектора, угнездившиеся в зарослях гибискуса у основания статуи, освещали ее всю ночь, и она казалась маяком, указывающим путь.

Анни оставила машину в красной зоне возле приемного покоя, прикрепив к стеклу значок офиса шерифа. Вооружившись блокнотом, она направилась внутрь, гадая, сможет ли Ренар вообще говорить с ней.

- Мы только что перевели его в палату. - Сестра по имени Жоли провела ее по коридору, сияющему, словно жемчуг, при мягком ночном освещении. - Не знаете, кто его избил? Я бы этого мужика расцеловала.

- Он в тюрьме, - солгала Анни.

Сестра Жоли выгнула аккуратно выщипанную бровь:

- Это еще за что?

Они как раз остановились у двери в палату 118, и Анни подавила вздох.

- Он не спит? Ему давали снотворное? Ренар может говорить?

- Он может говорить, остатки зубов ему не мешают. Обезболивающих ему не давали. - Несколько садистская улыбка изогнула губы медсестры. - Мы не хотим, чтобы симптомы серьезного повреждения головы были смазаны.

Жоли открыла дверь в палату и придержала ее. В комнате стояли две кровати, но занята была только одна. Маркус Ренар лежал, чуть приподняв голову, его лицо напоминало изуродованный плод граната-мутанта. Прошло всего два часа после избиения, но синяки и отеки сделали Ренара неузнаваемым. На одной брови красовался шов. Еще одна полоска швов пролегла по подбородку и нижней губе, словно гусеница-многоножка. В ноздри ему заткнули ватные тампоны, а то, что осталось от носа, было скрыто под повязкой.

- И нет кляпа под рукой, - с сожалением произнесла медсестра. Потом бросила взгляд на Анни: - А вы не могли немного подождать, чтобы тот герой отправил этого ублюдка в кому?

- Я никогда не могла правильно рассчитать время, - с горькой иронией пробормотала Анни.

- Очень жаль.

Анни посмотрела вслед медсестре, возвратившейся на пост.

- Мистер Ренар, я помощник шерифа Бруссар, - представилась она, вынимая ручку и подходя ближе к кровати. - Если это возможно, то я хотела бы записать ваши показания по поводу того, что случилось сегодня вечером.

Маркус изучающе смотрел на нее узенькими щелочками заплывших глаз. Его ангел милосердия. С высокой больничной кровати посетительница казалась маленькой. Джинсовая куртка скрывала очертания фигуры. Женщина была хорошенькой, хотя на скуле багровел синяк, а темные волосы растрепались. Глаза цвета черного кофе с несколько необычным разрезом смотрели очень серьезно, пока помощник шерифа ждала его ответа.

- Вы там были, - прошептал он, преодолевая боль.

- Я должна знать, что произошло до моего появления на стоянке, пояснила Анни. - Из-за чего произошла драка?

- Нападение.

- Вы хотите сказать, что детектив Фуркейд просто набросился на вас?

- Я вышел... из здания, - произнес Ренар, задыхаясь. Ему наложили такую тугую повязку на ребра, что он с трудом дышал. - Он был там... Сказал, что ничего не кончилось. Ударил меня. Потом еще раз... и еще... Он хотел, чтобы я умер.

Анни подняла голову от блокнота.

- Вряд ли детектив в этом одинок, мистер Ренар.

- Вы не хотели, - сказал Маркус. - Вы... спасли меня.

- Я выполняла свою работу.

- А как же Фуркейд? Он пытался... убить меня.

- Детектив Фуркейд сказал вам об этом?

- Посмотрите на меня.

- Я не могу делать выводы, мистер Ренар.

- Но вы же сказали ему: "Ты его убьешь", - настаивал Ренар. - Вы спасли мне жизнь. Благодарю вас.

- Мне не нужна ваша благодарность, - резко ответила Анни.

- Я не... убивал Памелу. Я любил ее... Как друга.

- Друзей не преследуют.

Маркус поднял палец, чтобы предостеречь ее.

- Выводы...

- Этим делом я не занимаюсь, поэтому могу свободно рассматривать факты и приходить к любым выводам. Вы спровоцировали детектива Фуркейда?

- Нет. Он не соображал, что делает. Он был пьян.

Ренар попытался облизнуть губы, но его язык натолкнулся на пустые места и обломки зубов. Он перевел взгляд на пластмассовый кувшин справа от него.

- Вы не могли бы... налить мне воды, Анни?