Тонкие струны души разрывая

В очередной мерзко-дождливый день Влад оказался на моем пороге. По его лицу легко можно было догадаться, что привело его сюда вовсе не романтическое чувство.

Переходя сразу к делу, он сказал:

– Есть работа. Хочу, чтобы ты просмотрела документы.

– Хорошо, – убирая его куртку в гардеробную, согласилась я. – Бумаги у тебя с собой?

– Можно сказать и так, – почесав щеку, сказал он.

Пару минут спустя я поняла причину его задумчивости. Документами, которые мне предстояло «просмотреть», были под завязку забиты два «Эскалейда». Оценив количество коробок, я велела его помощникам:

– Второй этаж. Крайняя комната направо.

Будуар был по размеру невелик, но невероятно светел. Две стены из четырех – окна от потолка до пола. Воздушно-легкие занавески в пол пропускали свет и воздух. Комната словно парила, похожая на облако в солнечную погоду и тучу в плохую. Третья стена – сплошь ряды книг. Не все полки были заняты. Но благодаря бессоннице свободного места оставалось все меньше. На журнальном столике ноутбук, документы, ноты.

Я собрала свои бумаги и переложила их на пустующую книжную полку. Ноутбук оставила – пригодится.

– Ставь на пол, – указала я на последнее пустующее место в комнате. Дима водрузил коробку на паркет и посмотрел вопросительно на Влада.

– Свободен, – отпустил его тот и спросил, когда мы остались одни. – Сколько времени тебе понадобится?

– Постараюсь все сделать быстро. Будут результаты, позвоню.

Может показаться странным, но я никогда не мучилась выбором профессии. В детстве мне не мечталось, словно стюардесса, парить в облаках или лечить зверушек, будто Айболит. Я всегда знала чего хочу. Но выбор все же сделать пришлось.

Мой отец был экономистом. Цифры были его стихией. А мама музыкантом – лишь единицы владели скрипкой так, как она. Мне одинаково легко давались обе сферы: математика и музыка. И в равной степени они были мною любимы. Но в борьбе двух противоположностей математика оказалась сильнее.

Последователи психоанализа легко смогли бы рассмотреть в моем выборе большую любовь к отцу или ревность к матери. И это был бы бред.

Я одинаково сильно любила родителей. Семья всегда была самым главным для меня. Именно поэтому я и выбрала профессию экономиста. Ведь будучи скрипачкой мне, как и маме, пришлось бы ездить по миру. Жить в частой разлуке с семьей. Папина сфера подобного не требовала.

Но до девятого класса родители считали, что я могу передумать. Посему каждый учил меня чему мог. После мама отдала меня в папины руки. Наставником он был великолепным, я же старалась его не подвести. За годы учебы и последующей совместной работы я научилась очень многому.

Именно этим и объяснялось то, что Влад обращался ко мне за советом или помощью. Даже в тех ситуациях, когда не верил никому. Как сейчас.

На то, чтобы перелопатить документы, мне потребовалось четыре с лишним дня. Все это время Влад старался меня не отвлекать, хотя и чувствовалось, что его терпение подвергается серьезному испытанию.

Достигнув дна последней коробки, я еще раз все тщательно обдумала. Мозаика сложилась. Подозрения Влада были не напрасны и подкреплялись документами.

– Я закончила. Приезжай.

Дом окутали вечерние сумерки. Дождь привычно барабанил по стеклу. Ожидая его появления, я заварила чай. Глаза нещадно жгло от долгой работы. Я прикрыла веки.

По дому Дима перемещался бесшумно. Был ли это тщательно отработанный навык или талант, судить не берусь. Но чужое присутствие всегда чувствуется. Не открывая глаз, я сказала:

– Она не работает.

– Кто? – не понял он. Я охотно пояснила.

– Твоя панамка-невидимка.

– Почему панамка? Обычно невидимки – шапки.

– Да? Верю на слово. Но панамка тебе бы больше пошла.

Он плюхнулся на стул напротив. Конфета из вазочки тут же исчезла. Должна сказать, что с момента его появления в доме со сладостями это случалось постоянно. Не охранник, а пылесос какой-то.

– Влад приедет?

– А что?

– Просто.

– Понятно.

Практически все наши разговоры походили на этот. Бессмысленность – всему голова. Но сегодня Диме стало охота пообщаться.

– Поедешь куда-нибудь завтра? Ты почти неделю дома проторчала, только на фитнес и ездила.

– Фитнес – это святое. Толстые любовницы нынче не в цене.

– Влад тебя и толстой не бросит, – буркнул Дима. Комплиментом и не пахло. Похоже, мой новый сосед спал и видел, как бы от меня избавиться.

– Льстить ты не умеешь, – признала я. А он буркнул в ответ.

– Я и не пытался.

– И правильно. Не стоит тратить словарный запас на меня – зарплату ведь Миронов платит.

– Слушай, – вдруг разозлился он. – Почему ты такая вредная?

– Конфет недоедаю.

Дима нахмурился. Но вдруг улыбнулся. Оказывается, он и это умеет.

– Не знал, что ты на него работаешь.

– Я и не работаю.

– А документы как же?

– Влад боится, что я разучусь считать и читать. Вот и привозит всякую макулатуру, дабы грамоту и циферки не забыла.

– Ага, – поморщился он. – У тебя книг от потолка до пола в угловой комнате. Даже на иностранных языках.

– Так там одни картинки. Ни единой буковки.

– Считаешь меня идиотом? – обиделся он.

– Скорее, слишком умным, чтобы торчать здесь.

– У всех своя работа.

– Удобный ответ.