Тонкий лёд

Однако Карли заиграла, агнара Вальдр прижала к груди переплетенные пальцы, и гостиную заполнил приятный мелодичный голос. Я сердито поджала губы, попыталась уговорить себя, что веду себя глупо, но ревность, подняв голову, уже не желала ее опускать. Тем более Аристан свою руку мне на плечо так и не вернул. Я переводила взгляд с женщины, певшей любовный романс, на мужа, слушавшего ее со всем вниманием, и чувствовала, как закипаю от злости. Тихо фыркнув, я попыталась расслабиться и посмотрела на Эйнора. Он тоже, как и все остальные, слушал агнару Вальдр, но неожиданно поймал мой взгляд и склонил голову, улыбнувшись. Вроде и не поддержал, а мне стало легче. Я улыбнулась в ответ.

— Браво, — воскликнула агнара Кетдил, когда агнара Вальдр закончила пение.

— Как же чудесно, — подхватила агнара Данкир и обратилась ко мне. — Не правда ли, ваше сиятельство?

— Да, чудесно, — я очень понадеялась, что моя улыбка выглядит мило. — А как вы считаете, ваше сиятельство?

— Очаровательно, — кивнул Аристан. — Я был бы не против послушать еще.

— Ах, — взмахнула агнара Вальдр ресницами, — если вы просите…

— Просим, — кивнула агнара Тагнилс.

— Конечно, просим, — поддержал Эйнор.

— Да-да, — из вежливости откликнулась и я, но заметила, что женщина ждет, когда ее просит диар. И он попросил:

— С вашей стороны это было бы мило, агнара Вальдр.

— Хорошо, — кивнула ломака и снова заговорила с Карли.

И снова это был любовный романс. Я подняла взгляд на мужа, в этот раз он заметил и улыбнулся мне. Немного успокоившись, я посмотрела на Вальдр. Наша певица заливалась соловьем, простерев руки в нашу с мужем сторону, и хоть глаза ее были закрыты, но мне чудилось прямое признание, и кровь еще сильней побежала по венам. И как я себя ни уговаривала и ни стыдила, ничего не могла поделать со своими чувствами. Мне настоятельно требовалось покинуть гостиную и проветрить голову, чтобы продолжать удерживать доброжелательное выражение на лице и не скрежетать зубами в открытую.

Когда уговоры начались снова, и агнара Вальдр уже совсем расправила плечи, я поднялась со своего места и, пообещав вскорости вернуться, покинула гостиную. Попросив лакея проводить меня в зимний сад, куда мы ходили с Карлиной, когда она показывала дом. Сад был ухожен, но мне показался скучен из-за однообразной растительности. Теперь же я искала в нем краткое уединение.

Лакей открыл передо мной дверь в сад и удалился, когда я отпустила его. Дорогу назад я запомнила. Неспешно прогуливаясь между кадками с растениями, стоявшими в углублении мраморных чаш, я заметила одинокую фигуру, сидевшую на скамеечке. Уже хотела удалиться, досадуя на то, что не нашла уединения, но все-таки прошла еще немного и узнала Ларси. Вот уж с кем у меня не было желания встречаться, так это с бывшей подругой. Я все же развернулась и собралась уйти, но теперь обернулась Ларси.

— Сама сиятельная диара, — насмешливо произнесла агнара Вердис, и я остановилась.

Повернувшись к ней, я чуть склонила голову, ответив прохладно-вежливо:

— Агнара Вердис, доброго вечера.

— Не старайся, — фыркнула Ларси. — Как у него у тебя все равно не получится.

— Откуда столько яда? — полюбопытствовала я, скрестив на груди руки.

Бывшая подруга поднялась со скамейки и прошлась в мою сторону. Одарив меня презрительным взглядом, она направилась на выход, но остановилась и снова развернулась ко мне. Я приподняла брови, вопросительно глядя на Ларситту. Она не спешила заговорить, только демонстративно оглядывала меня с ног до головы, пренебрежительно и даже брезгливо.

— Знаешь, Ларси, — начала я первой, — я не хочу искать твой дружбы, я и без нее прекрасно обходилась все эти годы. Я не собираюсь заигрывать с тобой, это ниже моего достоинства. Но я никак не могу взять в толк, с чего ты взъелась на меня. Судя по тому, что ты говорила, ты счастливая женщина, у которой все есть: муж, дети, положение в обществе. Так к чему эти змеиные пляски?

— Змеиные? — сузила глаза Ларси.

— Иначе не назовешь, — усмехнулась я. — Шипишь, извиваешься, пытаясь ужалить.

— Да кто ты такая, чтобы все это мне говорить? — взъярилась агнара Вердис.

— Диара Данбьерга, агнара Вердис, — с неожиданным смаком назвала я свой новый титул.

— Ты никто! — воскликнула Ларси, и я поморщилась от высоких ноток в ее голосе. — Ты должна была оставаться в своем лесу и не лезть в общество. Таким, как ты, здесь делать нечего. Тебя вытащили из грязи и нечего строить из себя аристократку. Ты нищенка! Пустышка, у которой за душой ни гроша!

Мне было неприятно. И, не будь этих месяцев рядом с диаром, беспрестанно пестовавшим меня и требовавшим держать лицо, я бы, может, и заплакала. Но я была ученицей Аристана Альдиса, и какая-то Ларситта Вердис не могла задеть меня больней, чем это сделал сам король или великосветская любовница моего мужа. Агнаре из провинции было до них далеко.