Тонкий лёд

Теперь я не отводила взор, испытующе глядя ему в глаза. В них было столько искренности и строгости, что я выдохнула с заметным облегчением и, наконец, улыбнулась.

— Я так рада, что подозрения…

— Это не было театральным жестом, Флоретта, — перебил меня Эйнор, вдруг прижав меня к себе крепче положенного. — В этом он ошибся. Я действительно спешил, чтобы успеть к вашему пробуждению.

— Но… зачем? — пролепетала я, осознавая, что разговор принимает опасный поворот.

— Мне хотелось сделать вам приятное, — улыбка молодого человека вышла обезоруживающей, и мои губы дрогнули в неуверенной ответной улыбке. — Если бы я мог себе это позволить, я бы делал вам подарки намного чаще, но вы супруга моего дядюшки, и я воспользовался единственным поводом, который давал мне возможность поухаживать за вами, Флоретта.

— Что вы такое говорите, Эйнор? — испуганно воскликнула я, на нас обернулись, и стиснула зубы. Привлекать к себе внимания вовсе не хотелось.

— Только то, что вы мне небезразличны, Фло, — ответил мужчина, растерянно улыбнувшись. — Это ужасно, я знаю, но выкинуть вас из головы не могу, сколько ни старался.

— Но Карли? Вы же ухаживаете за ней, вы хотели сделать ей предложение…

— Карли Кетдил — милая девушка, — снова прервал меня младший Альдис. — Она напомнила мне вас, но прелести юной агнары не хватает, чтобы забыть вас.

— Богиня, — выдохнула я.

Моя мольба была услышана, правда, ненадолго: я перешла к другому партнеру, но вскоре вновь вернулась в руки младшего Альдиса. Этого времени не хватило, чтобы подавить смятение, но дало маленькую передышку.

— Эйнор, — он пропустил меня под рукой, и я замолчала на время, пока вновь не окажусь лицом к лицу с неожиданным поклонником. — Эйнор, вы должны прекратить этот разговор. Я ни слова не скажу Арису, но вы должны поклясться, что больше никогда не заведете…

— Хорошо, я поклянусь, — кивнул он, — но вы должны меня научить, как не думать о вас.

— Но я не знаю, как! — снова воскликнула я, повысив голос.

— Тогда хотя бы поклянитесь, что больше не придете ко мне во сне, — как-то вымученно улыбнулся Эйнор. — Обещайте больше не мерещиться там, где вас нет. Фло… — объятья вновь стали тесней, и молодой человек навис сверху, — научите, как разлюбить вас.

— Довольно! — воскликнула я.

В это мгновение музыка закончилась, и мой возглас пронесся по залу. В нашу сторону вновь обернулись. Я залилась краской, теперь от досады. Торопливо присев в реверансе, я хотела уйти, но младший Альдис поймал мою руку.

— Поговорите со мной, Флоретта, — негромко попросил он. — Прошу вас.

— Вы привлекаете к нам внимание. Вы меня компрометируете.

Музыка заиграла снова, и молодой человек, едва ли не рывком, вернул меня в свои объятья и повел по залу.

— Всего лишь еще один танец, — попросил он. — Разве я о многом прошу? Завтра я покину дядюшкино поместье и вернусь в Рейстен. Подарите мне всего лишь еще один танец, и я оставлю вас в покое. Я вновь буду ухаживать за Карли, не скажу вам ни слова, но побудьте со мной еще немного.

— Ох, Богиня, — выдохнула я. — Зачем вы так со мной? Я не должна слушать вас, не должна потакать вам. Если бы я знала…

— Вы знали, Флоретта, — ответил Эйнор. — Вы ведь прочли мою записку, которую я вложил в цветы. И, судя по тому, что я все еще жив, дядя ее не видел.

— Я сожгла ее, — тихо сказала я и прикусила язык, отчаянно ругая себя. Надо было сказать, что я ничего не видела, что даже не приближалась к цветам! — Я решила, что вы предлагаете мне вашу дружбу.

— Дружбу, Фло? — молодой человек горько рассмеялся. — Я вам предложил свое сердце. Дорогая…

— Вы фамильярны, — нервно ответила я, снова отводя взгляд. Теперь я увидела мужа. Он стоял у колонны, привалившись к ней плечом, и не сводил с меня и племянника мрачноватого взгляда. Рядом с ним стояли Наэль и Арти. Они тоже смотрели в нашу с Эйнором сторону. Мой брат что-то говорил диару, и тот поджимал губы. Взгляд его становился все тяжелей.

— Аристан…

— Я заметил, — усмехнулся молодой человек. — Дядюшка, как коршун, стережет свою голубку. Только не верьте в его покладистость. Диар Данбьерга быстро увлекается, быстро остывает. К тому же, несмотря на свою напускную невозмутимость, он натура страстная и взрывная. Может быть несдержан…

— Прекратите! — воскликнула я с негодованием.

— Понимаю, — усмешка Эйна стала невеселой. — Вы сейчас ослеплены им, как и многие до вас. Но однажды пелена спадет с ваших глаз… Просто будьте с ним осторожней. Мне не хотелось бы, чтобы с вами что-то случилось.

— Зачем вы говорите мне всю эту ерунду? Аристан — благородный человек…

— Вы же видели, как он бросился на меня. Я заметил вас, но не стал привлекать внимания, подумал, что вам будет неприятно, если ваше присутствие обнаружат. Впрочем, вы правы, дядя не животное, вряд ли он будет кидаться с кулаками на женщину, но разбить вам сердце сумеет легко, как только его интерес исчезнет.

— Не хочу вас слушать, — я замотала головой и рванулась прочь из удерживающих меня рук. — Вы лжете!