Тонкий лёд

— Вот об этом я и хотела поговорить, — кивнула я и отстранилась, чтобы развернуть свой сверток. После передала его содержимое диару.

Тот с недоумением покрутил в руках зеленый балахон сына Матери Покровительницы, затем вопросительно изломил бровь.

— Для Хеба будет узок и длинноват, — с усмешкой заметил Аристан.

— Это тебе, — ответила я, располагаясь на скамейке и с интересом следя за тем, как вытягивается лицо его сиятельства.

— И что я такого сделал, чтобы собственная жена сослала меня в монастырь? — полюбопытствовал супруг.

— Кое-что вы сделали, — сказала я, переходя на светский тон. — И чтобы сократить время сомнений и метаний, я предлагаю вам сразу отправиться в монастырь.

Его сиятельство потер подбородок, всё еще не сообразив, к чему я клоню. Наконец, не выдержал:

— Проклятье, Фло, я требую разъяснить мне вашу шараду.

— Да какая уж тут шарада, Арис, — усмехнулась я. — Всё просто, зимой вы вновь станете отцом. Если у вас имеются сомнения, вы можете сразу отправляться в обитель. Думаю, за пять с лишним лет вас еще не забыли.

— Еще бы забыли, — фыркнул диар. — Наглец Орэй ежегодно пишет мне о потребностях обители. Мерзавец так обставляет свое прошение, что отказать ему совершенно невозм… Постойте, вы сказали: я снова стану отцом?

Я насмешливо посмотрела на него и кивнула, подтверждая сказанное. Диар Данбьерга медленно опустился на скамейку рядом со мной, снова посмотрел на балахон и отшвырнул его в сторону, возмущенное воскликнув:

— Что за чушь, Фло?! Не пойду я ни в какую обитель. — После взял меня за руку и перетянул к себе на колени. Ладонь мужа легла мне на живот. — Это точно?

— Точнее не бывает, — улыбнулась я в ответ. — Доктор Маггер сегодня подтвердил мои подозрения. Примерно во второй половине зимы.

Аристан вдруг уткнулся мне лбом в плечо.

— Богиня, — негромко произнес супруг, — я даже не смел надеяться на повторение чуда.

— Чудеса происходят, когда их не ждут, — улыбнулась я, встрепав ему волосы.

Его сиятельство придержал меня за подбородок, ненадолго приник к губам, затем ссадил с коленей:

— Простите, ваше сиятельство, — произнес он, — у меня нашлось спешное дело.

— Какое? — полюбопытствовала я.

— Нужно заказать успокоительного на пару лет вперед, — деловито ответил диар и направился на выход из беседки.

Я некоторое время недоуменно смотрела ему вслед.

— Что это значит? — выкрикнула я, догоняя мужа. — Кому успокоительного?

— Мне, — ответил он, не оборачиваясь, — и всем нашим людям… И твоему отцу нужно отправить… И всему благотворительному комитету. И непременно с запасом. Ну и тебе самой пару флакончиков, вдруг у меня закончится, одолжишь.

Я остановилась, осмысливая его слова, затем охнула и снова догнала.

— Арис, ты хочешь сказать, что я чудовище?!

— Когда беременна? Несомненно, — кивнул бессовестное сиятельство. — Если мне снятся кошмары, ты в них непременно в тягости, с банкой варенья в одной руке и мариновым огурчиком в другой. И в слезах. И среди ночи. Бр-р, — он передернул плечами и устремился вперед

— Какая ложь! — возмутилась я. — Арис, я милая!

Он покивал в ответ, и я побежала следом, не желая мириться с нанесенным мне оскорблением…

P.S.

За окном завывала вьюга, швыряя снег в стекла, покрытые затейливыми узорами. К ночи мороз усилился, и во всех жилых комнатах дворца диара Данбьерга жарко пылали камины, согревая людей приятным теплом. Аристан Альдис некоторое время смотрел на пламя, пляшущее на потрескивающих смолянистых дровах. На губах его блуждала легкая полуулыбка, глаза затянулись мечтательной поволокой, мужчина грезил о чем-то известном лишь ему одному. Затем усмехнулся и перевел взгляд на тетрадь в кожаной обложке, лежавшей на столе.

Обмакнув перо в чернильницу, его сиятельство продолжил прерванную запись:

«Сегодня моя дорогая супруга благополучно разрешилась от бремени. Фло подарила мне сына, долгожданного и столь необходимого всему моему роду. Я держал его на руках, крошечное кричащее существо, и не мог сдержать слез умиления. Мой сын, мое продолжение, надежда и величайший дар Матери Покровительницы. Ее второй дар.

Помниться, когда родилась Аристина, я сутки ходил шальной, не в силах совладать с обуревавшими меня чувствами. Чаяния, когда-то рухнувшие в черную бездну обреченности, которую я выкопал сам, доверившись мнению закоснелого в старых знаниях врача, воплотились в хрупком теле прелестного создания, похожего на меня, словно зеркальное отражение. Только Богиня знает, что творилось в моей душе, когда я стоял у колыбели спящей дочери и не смел отвести взора из опасения, что она растает, словно сладкий сон, навеянный предутренней негой.

И вот я одарен благодатью Покровительницы второй раз. Счастлив ли я? Безусловно. Безмерно счастлив и свято верю в то, что Богиня, избрав долгий и тернистый путь, состоявший из разочарований и одиночества, привела меня именно к той женщине, с которой я был обречен на радостное сосуществование в любви и доверии.