Тонкий лёд

Я жмурилась от удовольствия, вдыхая полной грудью. Какое же упоительное время! Так хотелось встать в коляске в полный рост, раскинуть руки и крикнуть что-нибудь этакое, чтобы выплеснуть хоть толику распиравшей меня радости. Однако я осталась сидеть на месте, время от времени ерзая в нетерпении, ожидая, когда я, наконец, доберусь до поместья.

— Поскорей, — в который уже раз я понукала кучера.

— Куда ж быстрей, ваше сиятельство? — ворчал мужчина, полуобернувшись ко мне. — И так уж лошадки летят.

Фыркнув себе под нос, я постаралась отвлечься от снедавшего меня нетерпения. Через некоторое время это получилось, и мысли потекли в направлении моего комитета. Из-за непосредственного участия диары в благотворительной жизни диарата в округах начали открываться отделения фонда «Благотворитель». Ими руководили дамы, которым я решилась довериться. Для кого-то это стало модным веянием, и они, не проявив должного рвения, лишались места главы отделения, и их сменяли более серьезные управители. Кто-то подходил к делу ответственно изначально, и тогда я не скупилась на похвалы. А были и такие, которые увидели в благотворительной деятельности способ личного обогащения.

О подобном случае мне как раз написала агнара Бьярти, взявшая на себя обязанности ревизора. Ревизором у меня числилась и агнара Тагнилс. Две эти дамы, порой ругавшиеся, как торговки на рыке, умели и отлично ладить, когда дело касалось слаженной деятельности. Особенно грозны становились они, если ехали вместе с инспекцией. После их отъезда инспектируемые писали мне слезные послания, умоляя повлиять на двух женщин, доводивших до обмороков даже опытных казначеев своей подозрительностью и придирками едва ли не к каждой букве. Я отвечала, что благородные агнары всего лишь выполняют свой долг, радея за дело процветания родного диарата. То, что эти дамы могут донять даже Проклятого Духа, меня вполне устраивало.

И вот результатом проверки благотворительного отделения, учрежденного нами с супругом фонда, стало исчезновение крупной суммы денег в Регилсе. Управителем отделения была назначена супруга градоправителя Регилса, агнара Герсилс. Когда-то она показалась мне особой впечатлительной, добродушной и слишком мягкой. Однако супруг ее обещался стать жене верным помощником, и я одобрила чету Герсилс.

Агнара Бьярти сообщала мне, что у градоправителя Регилса появился новый жеребец хилемской породы, выведенной на берегу реки Хилемы. Стоимость этих лошадей была немалой, они весьма ценились среди знатоков. Примерно столько же не хватало по счетам отделения фонда. Агнара Герсилс хлюпала носом и не могла объяснить ничего вразумительного. Ее супруг клялся, что жеребца приобрел на собственные средства, но куда делись деньги, собранные на благотворительность, ответить так и не смог. Его первоначальные версии о расходах мои ревизоры тщательно проверили и не нашли удовлетворительными. Немалая сумма растаяла в воздухе. В таких случаях я привлекала своего супруга. Диар, наделенный властью, разбирался с воровством быстро и жестко. Думаю, теперь Регилс ждет проверка ревизоров его сиятельства. Однако появилась необходимость найти нового управителя, потому что чете Герсилс я более не доверяла, но просмотром кандидатур я займусь позже. Пока у меня было иное дело, стоявшее по важности впереди всех остальных, а поместье всё никак не показывалось, и я уже в десятый раз повторила:

— Поскорей.

— Да уж скоро, ваше сиятельство, — ответил кучер.

Испепелив его спину взглядом, я полезла в свою сумочку. За неимением иного занятия, решила прочесть письмо от брата, которое мне вручил почтальон, увидев в Кольберне. Вскрыв конверт, я углубилась в чтение. Арти, женившийся чуть больше года назад, сообщал, что супруга осчастливила его новостью, и они ожидают рождения своего первенца. Я была искренне рада за брата, агнара Берлуэн мне нравилась, и я искренне желала им счастья.

Хмыкнув, я прикрыла глаза, подставляя лицо солнечным лучам, вспомнила веселую свадьбу, где особо отличился агнар Наэль, покровитель и закадычный приятель моего брата. Крепко выпив, сей закоренелый холостяк, посмотрев сначала на нас с Арисом, после на Арти с молодой супругой, громогласно объявил, что теперь и ему не остается ничего иного, как жениться. И вот уже год он юлил и изворачивался всеми возможными способами, находя причины и отговорки, чтобы не выполнять своей клятвы.

Негромко рассмеявшись, я вернулась к чтению. Далее Артиан писал о близнецах, уже год находившихся в Пансионе благородных агнар. Наши сестрицы, которые, несмотря ни на что, оставались дополнением друг друга были далеки от идеала прилежания, и наставницы в пансионе часто жаловались на них. Однако Мели и Тирли оставались сестрами диары Данбьерга, и им спускали с рук многие шалости, чем бессовестные девицы беззастенчиво пользовались. Пожалуй, стоило поговорить с ними, когда мы вновь навестим столицу. А пока я решила написать им письмо с внушениями.