Тонкий лёд

Утром наказ доктора перестал иметь силу, и диар не стал настаивать на продолжении моего заточения. Я прихрамывала, но самостоятельно передвигаться уже могла, поэтому на завтрак спустилась, опираясь на руку супруга. Нас встретили приветливыми улыбками. Оставила меня без внимания только Ларси, как и в вечер посещений. Впрочем, до нее мне уже не было никакого дела. Младший Альдис приветствовал нас с его дядюшкой вежливо, без всякой фамильярности. Он вообще вел себя неожиданно тихо, и все внимание уделял Карлине Кетдил.

Щеки девушки были румяны, но держалась она с достоинством. Родители Карлины, кажется, были чрезвычайно довольны интересом младшего Альдиса к их дочери. Они поглядывали на гостей даже с некоторым превосходством и гордостью. Впрочем, мое внимание ими тоже не остался не замеченным. Вчера мы мило и достаточно долго разговаривали с юной Карли. Она быстро перестала стесняться, и вскоре мы смеялись с ней, когда девушка беззлобно, но с юмором рассказывала об их гостях. Диар оставил нас почти сразу после того, как привел ко мне младшую агнару Кетдил, и наша беседа прошла без лишних помех. Признаться, от девушки я была в восторге и не забыла поблагодарить мужа за его совет.

— Постараюсь и впредь давать полезные советы, — ответил Аристан. — Ваша улыбка мне нравится больше, чем слезы и огорчения. Хотя… вы такая трогательная, когда расстраиваетесь, и так доверчиво прижимаетесь ко мне в поиске защиты… Может, мне все-таки вас иногда расстраивать?

— Вы заставите меня плакать? — недоверчиво спросила я.

— Нет, — рассмеялся супруг. — Но все равно вы невероятно милая в своей беззащитности. Просто котенок, которого хочется положить за пазуху и спрятать от всех напастей.

И что вы думаете, я сделала после этих слов? Конечно, растрогалась и даже пустила слезу умиления, но меня тут же несильно дернули за ухо, и умиление сменилось возмущением, а бессовестный диар рассмеялся. Я нахохлилась и оказалась прижата к супругу.

— А такая вы похожи на взъерошенного котенка, очень милого взъерошенного котенка, — сказал Аристан, а я залюбовалась смешинками в его глазах. Когда его сиятельство смеялся, он становился необычайно хорош собой. Впрочем, мой муж всегда был красив, но в минуты веселья я и вовсе не могла отвести от него взгляда. Однако не смогла удержаться и все-таки ответила:

— Пш-ш, — чем вызвала новый взрыв смеха его сиятельства, а после и звонкий поцелуй в щеку, в обе щеки и, конечно, в губы. Это-то окончательно и усмирило во мне зверя. Правда, по уверениям супруга, всего лишь котенка.

Сегодняшний день мой внутренний зверек встретил благостным мурлыканьем и ожиданием чуда, пусть оно и должно было явиться всего лишь в виде игры в трефаллен. Завтрак ничем не омрачился, и зверек продолжил мурлыкать. Затем мы снова расположились в гостиной, ожидая, когда закончится дождь. А после мужчины отправились переодеваться в более подходящую случаю одежду. Мы же с дамами остались в гостиной. За неспешной беседой время прошло быстро, и когда игроки, переодетые в бриджи и легкие свитера спустились к нам, я с готовностью поднялась, спеша, наконец, выйти на улицу. Его сиятельство подал мне руку, я оперлась на нее, и мы с диаром первыми покинули дом. Впрочем, из-за моей хромоты передвигались достаточно медленно. Эйн и Карли обогнали всех, за ними ушла Ларси с мужем, все еще не сказавшая мне и слова, следом величаво прошествовали Тагнилсы. Остальные предпочли нас с диаром не обгонять.

Поле для игры представляло собой небольшой квадрат, расчищенный от листвы. Посередине его делила полоса, нарисованная прямо на земле. На обеих половинах полях имелось три лунки, две из которых были укрыты воротцами, с мешковиной, не позволявшей шару убежать дальше лунки. Последняя, самая дальняя, была без ворот, всего лишь небольшая дырка в земле. Насколько я уже знала о правилах трефаллена, попадание в эту лунку дарило команде противника разом пятьдесят очков. Первые же две приносили от пяти до десяти очков, в зависимости от места, куда попадет шар, который игроки гоняли по полю клюшками-молотками. Если он попадал в лунку под воротцами — это давало десять очков. Закатившийся же под мешковину, но не попавший в лунку шар, приносил не более восьми очков. Ну а если остановился на границе ворот, то нападающая команда получала не более пяти. Добивать шар не позволялось. Все решал один удар и мастерство игрока. Игра велась до ста очков, и команда, первая набравшая сотню, считалась победителем.