Тонкий меч

Поросенок оглядел меня с ног до головы, а потом с головы до ног. У него были любопытные синие глазки. Милая мордочка, розовая и веселая. Мокрый блестящий пятачок.

Поросенок вытянул шею и заметил ялик у самой воды.

— Ты что, приплыл сюда на своей собственной лодке? — спросил он.

Я покачал головой.

— Это ялик соседа.

И тут же почувствовал угрызения совести. Палмгрен был таким добрым и так заботился о своем ялике! Наверняка он ужасно огорчится, когда обнаружит пропажу.

Поросенок помчался к морю, чтобы рассмотреть ялик вблизи. Я пошел за ним следом. Он положил копытце на борт и задумался. Затем осмотрел весла. Они были на месте и надежно держались в уключинах.

— Только два?

— Да, — кивнул я.

Поросенок озадаченно хмыкнул, словно обнаружил что-то удивительное, а потом продолжил осмотр.

Теплый тихий ветерок, гулявший в зарослях тростника, шевелил мои волосы: они уже успели высохнуть. Я обвел взглядом берег. Царство Смерти. Надо же, куда я попал! Оказывается, достаточно было раздобыть лодку. А я-то думал, что сначала придется умереть.

В животе закололо: а если я умер? Может, я стукнулся обо что-нибудь, пока лежал на дне лодки и ее швыряло волнами? Если сильно удариться головой, можно и умереть.

Я подошел к кромке воды и посмотрел на свое отражение. Лицо по-прежнему мое. Я все еще Саша. Может, лишь немного встрепанный, словно спросонья. Но в этом не было ничего странного. Я обернулся к поросенку. Он все еще стоял и рассматривал ялик Палмгрена. Пнул пару раз по корпусу, как будто хотел проверить его на прочность.

— Правда, что Господин Смерть преображает тех, кто умирает? — спросил я. — Что перестаешь быть человеком и становишься кем-то другим?

— Ну да, — кивнул он, потом потянулся и, немножко важничая, объяснил: — Можно стать спартаном, гарпиром или хильдином. Я вот — хильдин.

Последнюю фразу он произнес таким тоном, словно хотел дать понять: быть хильдином — лучше всего.

Я облегченно вздохнул: выходит, я живой. Опустившись на теплый песок, я смотрел на море и размышлял, что все это значит: я не умер, но все-таки попал сюда. Как мне теперь вернуться обратно? А еще я думал о папе: вдруг он уже заметил, что ни меня, ни Семиллы нет? Наверняка он страшно огорчится.

А потом я вспомнил наш разговор с Семиллой.

— Как ты считаешь, — спросил я поросенка, который на самом деле был не свиньей, а хильдином, — можно ли перехитрить Господина Смерть?

Он нахмурился, словно я сморозил какую-то чушь.

— Зачем тебе это?

Я засомневался: стоит ли ему объяснять? Мы ведь только познакомились, а про Семиллу можно было рассказать лишь другу.

Но когда я посмотрел на эту милую розовую мордочку и взглянул в его синие любопытные глазки, он и впрямь показался мне другом. Конечно, ему можно довериться!

Я начал издалека, чтобы ему легче было понять, что и как. Рассказал подробно о болезни и нашем притихшем доме, о том, как я любил Семиллу и как испугался, когда она исчезла. О том, как я взял ялик Палмгрена, чтобы плыть за лодкой Господина Смерть. И признался, что не могу забыть тот наш разговор с Семиллой. А вдруг у меня получится забрать ее назад?

Когда я закончил рассказ, маленький хильдин очень серьезно посмотрел на меня.

— Я уверен, что перехитрить Господина Смерть очень-очень трудно, — сказал он. Потом закусил губу и добавил: — Но если хочешь, попробуй.

Я снова оглядел кромку берега.

— Ты знаешь, где его лодка? — спросил я.

— Конечно.

Хильдин знаком пригласил меня следовать за собой.

— Мой папа у него в команде.

— Правда? — удивился я и припустил за ним.

— Да, он там капитан, — сообщил мой новый приятель с довольным видом. — На лодке Господина Смерть тридцать два гребца, так что это очень большая ответственность.

Мы пошли вдоль берега, вскарабкались по песчаным дюнам и оказались на большом лугу. Такой густой зеленой травы я никогда раньше не видел: стебли широкие, будто лезвия ножей. Вдалеке петляла речка, по берегам которой росли черемуха и рябина. А над всем этим простиралось синее небо, по которому медленно плыли облака.

— Так, значит, это твой папа побывал у нас ночью, — сказал я, пока мы шли по лугу. — Пришвартовался у причала Палмгрена и забрал Семиллу.

— Ну да, — ответил поросенок, пожав плечами.

— Разве это не ужасно? — спросил я. — Знать, что твой папа служит у Господина Смерть?

— А что в этом такого? — удивился он. — Ведь все на него работают.

— Только не мой папа, — сказал я.

— Да, но когда он попадет сюда…

Поросенок вытянул копытце и указал на что-то вдалеке.

— Вон там наш поселок, — сказал он. — И там же гавань, где стоит лодка Господина Смерть.

Я разглядел тонкие нити печных дымков, поднимавшиеся к небу.

Поросенок помедлил, почесывая в задумчивости подбородок.

— Но вряд ли ты найдешь его там. Он сразу же снова пускается в путь.

— Куда?

— К себе домой. И твоя мама вместе с ним, конечно. До дома Господина Смерть путь неблизкий.

Я хотел спросить, как далеко этот дом, но он вдруг вздрогнул и прищурился.

— В чем дело?

— Кто-то идет.