Тонкий профиль

Было бы у Терехова больше времени — с каким бы удовольствием он приезжал сюда поработать над материалами докторской диссертации, связанной с проблемами сварки труб. Цехи завода предоставляли ему великолепные возможности для проверки возникающих технических идей. Например, проблема так называемого топкого профиля. Она решалась неуклонно и постепенно, год за годом, и до сих пор оставалась в поле зрения заводских инженеров. Правда, жизнь вносила свои поправки. Теперь в больших газопроводах резко увеличено давление. Это дает возможность увеличить количество транспортируемого топлива. Но раз выше давление — прочнее должны быть стенки труб. А это, в свою очередь, требует определенной их толщины и, главное, производства труб из высокопрочных марок стали. Значит, слово и за сталеплавильщиками.

Так везде в индустрии. Нет изолированных вопросов, полностью разрешаемых в рамках одного предприятия. Большая проблема напоминает ствол, уходящий своими разветвлениями в разные области науки и производства. Ныне завод экономит немало металла, выпуская газовые трубы с более тонкими стенками, особенно трубы, изготовляемые на станах горячей прокатки. Но проблема еще не снята, она в развитии. По-прежнему действуют поправочные коэффициенты на трудоемкость и сложность работы на тонких профилях труб, по-прежнему профиль трубы варьируется в зависимости от характера и протяженности газовой магистрали, давления на разных ее участках.

Работы по изучению хотя бы одной этой проблемы — непочатый край. Но где взять время? Не раз Терехов с сожалением отмечал, что с годами все больше накапливается опыт, все богаче и содержательнее становятся замыслы, а времени для их осуществления все меньше.

И все же Виктор Петрович иногда успевал поработать и здесь, в домике на озере Увельды. Поработать и отдохнуть, зимой же попариться в финской бане.

В таком удовольствии и Телешовы, и Вавилин, Калинин, Митя Арзамасцев — многие друзья Виктора Петровича старались себе не отказывать. Об этом купании всегда бывало много веселых рассказов после воскресного отдыха. Вспоминали, шутили, хвастались: вот, мол, как геройски ведут себя трубопрокатчики.

Распарившись в финской бане чуть ли не "до точка кипения", как любили говорить заводчане, купающиеся выскакивали на берег и прыгали в неглубокую прорубь. Кое-кто утверждал, что это, мол, вроде особой привилегии трубопрокатчиков, людей решительных во всем. И занятие, предполагающее особый, уральский характер.

Трудно установить, кто первым ввел эту моду именно на Увельды, но купание в проруби после бани стало быстро распространяться среди отдыхающих. Года два назад Терехов, набравшись духу, впервые ухнул в прорубь и после минутного испуга почувствовал, что все не так страшно, как кажется, когда стоишь на берегу в шубе и в теплых ботинках и с изумлением смотришь на обнаженных купальщиков. Через полгода Виктор Петрович уговорил и жену попробовать искупаться в проруби.

Вот и в этот февральский день за два часа до обеда, предвкушая не столько само погружение в ледяную воду, которое было все-таки малоприятно, а удивительное состояние легкости, окрыленности во всем теле, бурный прилив бодрости и энергии, ощущение вновь нагрянувшей молодости, которое наступает после купания, Тереховы и Борис Сергеевич направились в сторону финской бани, А когда вслед за мужем и Телешовым Вера в облаке пара, как в газовом шлейфе, окутавшем ее горячее тело, пробежала по снегу и прыгнула в прорубь, там уже громко фыркали и отплевывались другие купальщики.

— Горячий привет! — крикнула Вера, с трудом переводя дыхание, которое все же перехватывало при первом погружении. Как и другие, она плескалась и крутилась в воде, словно там, на дне проруби, к ее пяткам был привинчен маленький электромоторчик.

Наверное, это было смешно, когда, все так же прыгая и отфыркиваясь, Вера вдруг спросила Телешова:

— При трехдуговой сварке ведь увеличится ее скорость?

— Что-что? Какая скорость? — поразился Телешов. Уж очень не соответствовала обстановка такому разговору.

— Ну, как? — выкрикнула Вера.

— Что?

— Водичка!

— Хорошо! Захватывающе. — Телешов то погружался в ледяную воду, то выпрыгивал из нее.

— А скорость стана?

— Черт побери, увеличивается вдвое! — фыркнул Телешов. — Обычно — не более девяноста метров в час, а после реконструкции будет почти двести.

То, что Телешов ей все-таки ответил, совсем развеселило Веру.

— Смотрите, помнит! — закричала она. — Даже в проруби помнит!

— Но больше вопросов не принимаю, — в тон ей засмеялся Телешов. — Подробности — на месте. Ждем вас в шестом цехе! — крикнул Вере уже вдогонку, а она, первой выскочив из проруби, уже бежала в теплый предбанник, на ходу завертываясь в большую мохнатую простыню.

Как мне рассказывала потом Вера, она, действительно, через несколько дней побывала в "хозяйстве Телешова", да и впоследствии следила за всеми этапами реконструкции стана "1220".

…Так случилось, что летом семьдесят третьего мне показывал этот цех не главный инженер и не Борис Сергеевич Телешов, а Петр Федорович Новиков, инженер, которого я раньше не знал.