Тонкий профиль

Пока Осадчий по своей манере постепенно разворачивал тему, начиная с общих рассуждений, я вспомнил прочитанную на днях в трубоэлектросварочном цехе стенную газету. Она была интересной, посвящена производственным делам, висела на передовом участке. И вот в этой самой газете на видном месте я увидел список тех, кто за последний месяц побывал в вытрезвителе! Список солидный. Около тридцати фамилий.

Об этой разболтанности иных рабочих, о потере чувства ответственности, чести, своего достоинства как раз и говорил теперь Осадчий.

Все в зале насторожились. Я давно заметил: тема эта приковывает всеобщее внимание. Не оттого ли, что есть тут житейская острая начинка, что касается она людских судеб?

Заводская многотиражка редко помещала судебную хронику. А директор заговорил об этом открыто и страстно.

— Есть случаи пьянства, — сказал он, — даже в передовых коллективах. Люди получили высокое звание и успокоились. Вот полюбуйтесь: сводка из милиции по нашему району. Неприглядная картинка! И представьте себе, товарищи, среди "героев" есть и люди с нашего завода.

После многозначительной паузы Осадчий зачитал справку из вытрезвителя.

— Я получаю ее на стол каждую неделю, — с горечью добавил он. — А цифры — их и произносить противно. Товарищ Усачев! — выкрикнул директор. — Вы здесь? Тогда объясните нам, почему, от каких таких переживаний ваш начальник ПРБ, молодой специалист Толик Тищенко за последний месяц три раза побывал в вытрезвителе?!

Игорь Михайлович, как видно, был застигнут врасплох. Он медленно поднялся со своего стула, и лицо его еще не успело утратить обычного выражения благодушия. Он недоуменно пожал плечами: дескать, как такое объяснишь?

Но улыбка Усачева быстро увяла под строгим взглядом Осадчего:

— Так вы не слышали об этом?

— Нет.

— И ничего не знаете? — наступал Осадчий.

— Вообще-то слышал кое-что, — уступил Усачев. И добавил: — В общих чертах.

Кто-то в зале хихикнул.

— В общих, значит? — укоризненно повторил Осадчий. — Да будь я не начальник цеха, а только мастер, и то разве бы не знал, кто у меня пьяница? Я бы даже знал, с кем он пьет сегодня и с кем будет пить завтра!

Снова легкие смешки в зале.

Однако директор не собирался сводить разговор к шутке.

— Я думаю, нечего выгораживать Тищенко, его надо снять с работы! — заключил он.

Грешным делом, я подумал, что суровое это решение пришло к Осадчему внезапно, как разрядка негодования. Однако и после недолгой паузы директор с новой силой повторил:

— Снять, снять! Хватит церемониться с пьяницами. Отделу кадров строгое указание: случайных людей с улицы не брать.

Возможно, слово "случайный", наконец, растормошило Усачева.

— Какой же Тищенко случайный? — выкрикнул он с места. — Тищенко институт закончил.

— Тем хуже! — отрезал Осадчий. — С высшим образованием можно найти занятие и получше! Все!..

Однако это было еще не все. На следующий день Игорь Михайлович, по доброте душевной, сделал попытку отвести от головы Толика карающий меч директорского гнева. Или хотя бы смягчить удар.

Он с секретарем цехового партбюро и начальником смены явился к Осадчему с заверениями, что Тищенко в вытрезвителе не бывал и фамилии его в списке клиентов этого заведения нет.

Я случайно оказался в кабинете Осадчего, когда начался этот разговор. Надо было видеть, как Осадчий посмотрел на членов "представительной" делегации.

— Радетели! — произнес он с пропитанной горечью укоризной. — Чувствительные радетели! Как мы готовы всегда к снисхождению, и нет греха, который бы мы охотнее прощали, чем пьянство.

— Но если человек клянется, — Игорь Михайлович от возбуждения даже замахал руками. — Вы же знаете, как это в милиции бывает, ошибутся — и будь здоров! Вы простите, Яков Павлович, но тут судьба человека.."

Осадчий снова недоверчиво покачал головой:

— А у меня чутье на таких людей. Как лакмусовая бумажка на всякое вранье.

Все угрюмо помолчали. Я почувствовал, что лакмусовая бумажка как-то не убеждала, и в глазах присутствующих директор мог показаться черствым человеком, почему-то озлобившимся против молодого парня. Всем было неприятно. И Осадчий, конечно, увидел это.

— Ну что ж, тогда выясните, был или не был. Пусть в вытрезвитель поедет комиссия от завкома. Завтра же… — решил он.

Комиссия поехала. И, к удивлению многих, выяснила, что в вытрезвителе три раза побывал именно Толик Тищенко, а не кто-то другой, записавшийся под его фамилией. Более того, сам Толик приезжал к врачу вытрезвителя и очень просил, чтобы врач его фамилию в книге записей переделал на другую или же вымарал вовсе.

Я был поражен такой развязкой. Толика Тищенко сняли с инженерной должности и перевели мастером на участок.

Прошло немногим более недели. Толик работал в тот день в ночную смену, я позвонил Усачеву, попросил задержать мастера на полчаса после смены. Когда утром, около восьми, я пришел в контору цеха, Тищенко уже ожидал меня.

Сам Игорь Михайлович куда-то ушел, любезно предоставив мне свой кабинет. Я сел за его стол, Толик — рядом, на стул, который я ему пододвинул.