Тонкости эльфийской генеалогии

– Командоров не надо, – решил я, – они одним своим видом еще больше ребенка запугают, а Карла давай, и… – Я запнулся, так как все еще был не уверен в правильности прозвища, и все же решил рискнуть: – Карамельку тоже.

– Кого? – Ир вытаращил на меня изумленные глаза.

– Ну он же Камарель, ты сам сказал, вот я и подумал…

– Карамель – это такая сладость, которую сосать нужно? – прищурившись, уточнил Ир, судя по всему, он поднял в памяти те сведения о моем мире, которые когда-то почерпнул из переводчика.

– Ага, – ответил я и, поддавшись порыву, потрепал волчонка, устроившегося на моих коленях, по мохнатой холке. Добавил, объясняя: – Он ведь смазливый, у нас про таких говорят «сладенький мальчик», вот и подумал… – Я запнулся, когда волчонок извернулся и по-щенячьи лизнул меня в ладонь.

Не получалось у меня к этому несчастному зверенышу испытывать ненависть, да и злиться на него было просто невозможно. Хоть и надо бы было. И все же я воспринимал его как ребенка, который в какой-то момент просто не рассчитал силы. Но оказалось, в этих своих выводах я был не так уж далек от истины.

К нам тут же подошли Камарель и Карл, Ир их пропустил. Не дав ни одному ни слова сказать, я первым делом огорошил ректора своей догадкой:

– Карл, а почему мне кажется, что столь юных студентов у вас быть не должно? – и указал на волчонка.

Тот снова попытался спрятать мордочку в области моего живота, но я, перехватив его поудобнее, заставил повернуться к ректору, склонился к стоящему торчком уху и прошептал:

– Обращайся. Дай нам на тебя посмотреть.

Но разумеется, с первого раза он не послушался.

– Вы меня теперь отчислите, да? – преданно заглядывая снизу вверх в глаза Карла, спросил малыш, задыхаясь от ужаса.

– Ты на самом деле слишком юн, чтобы у нас учиться, – заметил Карл больше для меня, чем для оборотня, который и без того об этом знал. – Как ты сумел тут оказаться?

– И отучиться почти полгода, я прав? – обратился я к малышу.

– Уму непостижимо! – подал голос Лучистый. Конечно же он был возмущен. – Как ребенок…

– И брата тоже? – чуть не плача, уточнил волчонок.

Ректор вопросительно посмотрел на него.

Пришлось снова вмешаться мне. Я несильно встряхнул звереныша и потребовал уже с нажимом:

– Обращайся.

И оборотень подчинился. Через мгновение к моей груди прижимался дрожащий, всклокоченный мальчишка лет тринадцати на вид, но, вспомнив о том, какие у них тут сроки жизни, я понял, что чисто номинально он был старше, но вряд ли это сильно меняло дело. Да, когда я его в первый раз увидел, парнишка выглядел лет так на пять-семь старше. Магия, чтоб ее!

На лице Карла мелькнул проблеск жалости, но ректор быстро справился с собой. А вот Карамелька в первый момент посмотрел на малыша со странной смесью напускной брезгливости и узнавания. Интересно, кого это эльф узнал в парнишке? И разумеется, первой пришедшей мне на ум мыслью было – себя. Вот тебе раз. А ведь Лучистый на самом деле для декана смотрелся довольно юно. Даже Мика, невзирая на всю ее подчеркнутую изысканность, выглядела старше. Так-так.

– Как тебя зовут? – погладив мальчишку по волосам, оказавшимся куда мягче жесткой волчьей шерсти, спросил я.

– Тихимир Шутц, – пробормотал тот, уткнувшись лицом мне в плечо.

– А брата?

– Ваникир.

– Ты из-за него пошел учиться раньше времени? – наугад предположил я.

И тут маленького оборотня прорвало. Он разревелся по-детски откровенно и истерично. И заговорил, перемежая слова всхлипами, глотая окончания фраз и мелко дрожа у меня на руках.

– У меня только брат… только он один… а он так хотел учиться… и мы решили, что если сумеем заработать стипендию – и он и я, – то не станем отказываться… и сможем осуществить его мечту… а я… я сначала не хотел учиться, но ради брата… ради него… не знаю, Ваникир говорит, что я талантливый, талантливей его, но на самом деле я… у меня все так легко получается, потому что… потому что, когда меня кто-нибудь из учителей спрашивает, мне страшно становится, что нас могут раскрыть, и все как-то само собой выходит…

– И чего же ты тогда так испугался, если защитные контуры Гарри и Фа обошел и Алого поранил? – уточнил молчаливо стоявший в сторонке Ир.

И тут Тишка аж дернулся от возмущения.

– Да потому что тогда темные победили бы! Так нечестно! – воскликнул он с жаром.

Я пересекся взглядом с изумленным Карлом и закатил глаза к небу. Встряхнул Тимошку, привлекая к себе его внимание, и с улыбкой сказал:

– Напротив, очень даже честно. В прошлые выходные как раз «ласточки» и победили. Так что сегодня был матч-реванш, и теперь у них с «пантерами» вроде как ничья.

– В прошлые выходные? – негодуя, воскликнул Камарель.

Мы с Иром и Карлом переглянулись и почти одинаково насмешливо фыркнули.

– Ну да, – протянул я, – должны же мы были провести репетицию, прежде чем всем остальным сей беспредел демонстрировать.

– Вот именно, что беспредел! – возмутился ректор.

– Это значит, что тебе не понравилось? – заинтересованно уточнил я.

– Понравилось, но я бы предпочел изначально быть в курсе событий, а не узнавать обо всем постфактум. Как вы вообще умудрились скрыть от всех такое событие?