Тонкости эльфийской социологии

Наверное, открыл портал и просто-напросто переместился ко мне сюда. Ох уж мне эта их магия!

– Никак, – скупо откликнулся я, запретив себе скатываться в банальную, недостойную нормального парня истерику.

– Намекаешь, что больше не желаешь меня видеть или это ты не от меня закрываешься?

– От себя, – честно ответил и обернулся. – Как все прошло?

Ир сразу отвечать не стал, приблизился ко мне и замер напротив. Осмотрел меня с ног до голову. Заявил:

– Раз так, завтра поговорим, – объявил мерцающий, резко развернулся на каблуках и потопал обратно к двери. Похоже, в нем говорила оскорбленная гордость. А во мне подала голос опротивевшая во всех смыслах честность, которую я сам еще совсем недавно колокольчикам рекламировал.

– Просто ревную, – вырвалось у меня, пришлось спешно отвернуться обратно к окну, – Прости.

Думал, он все равно уйдет. Уж мне-то не знать, какой он гордый. Но нет. От двери раздался тихий голос.

– Они их стыдятся.

– Что? – вырвалось у меня непроизвольно и я снова оказался с Иром лицом к лицу. Он приблизился почти беззвучно. Вот это выучка!

– Кто кого? – спросил, смотря на него, Ир моргнул, потом ответил.

– Рыцари стыдятся того, что проводят ночи со служанками. У них тут добрая треть рыцарского кодекса посвящена прекрасно даме, ради которой следует совершать подвиги и прочие безумства. Благородная, непорочная дева, ради которой они должны беречь себя и все такое. Но молодость требует свое, и найти веселую селянку, которая согласится за пару топорных комплементов провести с тобой ночь, куда проще, чем добиться расположения благородной леди. Вот они и тискают служанок в темноте, стыдясь даже смотреть на них, когда все заканчивается. И сбегают при первой возможности, в один миг забывая о всех дифирамбах, что им пели для того, чтобы на сеновал затащить. До того, чтобы принимать их в своих собственных постелях никто из рыцарей не опускается.

– Слушай, а зачем тогда девчонки соглашаются? – сначала задал вопрос, потом сам осознал, каким глупым он был.

Ир демонстративно закатил глаза к потолку.

– Они же крестьянские девки! Как кто-то из них может отказать рыцарю?

– То есть их фактически принуждают?

– Нет. Они сами на все соглашаются. Это же психология подчинения, тебе лучше меня о ней должно быть известно.

– Переводчик мой выпотрошил? – тихо спросил я, даже не удивившись познаниям мерцающего.

– Выпотрошил! – откликнулся он с вызовом и вскинул голову.

– Все ясно, – вырвалось у меня. Вздохнув отошел к кровати. Спать все еще не хотелось. Но в ногах, как известно, правды нет. Присел на край. Снова поднял глаза на Ира. Тот все еще стоял ближе к окну и не делал в мою сторону ни одного движения. Встретившись со мной взглядом мерцающий неожиданно спросил:

– Ты, правда… – и осекся.

– Правда. Знаю, что глупость несусветная, и все равно.

– Зато теперь ты лучше понимаешь, что чувствовал я, – пробормотал он и сделал несколько шагов в мою сторону, – Будем спать? – почти робко спросил Ир, и я не узнал его. Откуда в нахальном и вредном мерцающем такая робость? Но ничего не сказав ему на это, молча забрался на кровать с ногами и похлопал по матрасу рядом с собой. Ир почти сразу оказался рядом.

– Андрей, – уже забравшись под одно со мной одеяло, позвал Ир.

– М? – откликнулся я, приоткрыв один глаз.

– Ты ведь сможешь поговорить с ними об этом. Неправильно же, когда так… – прошептал мерцающий, выдавая себя с головой. Похоже, он сочувствовал девчонкам. Оказывается, не такой уж он у нас эгоист и эгоцентрик, как мне казалось.

– Ну, если ты просишь, – не удержавшись, подколол я.

– Прошу, – тут же с готовностью откликнулся он, и сразу стало ясно, как для него это важно.

– Хорошо. Только ради тебя, попробую.

– Так уж и ради? – пряча лицо в подушку, протянул мерцающий невнятно.

– А почему нет? Если ради кого и идти на жертвы, то ради друга, нет?

– Да. И не запирайся больше. Я все равно войду, но хоть не так обидно будет, – прокомментировал Ир и повернулся ко мне спиной.

Ничего не ответив ему вслух, про себя пообещал, что больше не буду. И забылся неспокойным сном. Вот и поговорили. Дураки оба, да?

Утро для нас с Иром началось ближе к полудню, когда к наше сонное царство заглянул не кто-нибудь, а Алый собственной персоной. Причем, светлого настолько смутил вид нас спящих, что у него даже уши заалели. Благо, Ир почувствовал его взгляд, проснулся и растолкал меня. Так что первый на сегодня сеанс терапии мне пришлось проводить не вылезая из кровати. Не мешало бы, конечно, выгнать Ира, чтобы без посторонних ушей и глаз, но Алый был так взвинчен, что чхать он хотел и на мерцающего и на всех на свете. Ему не терпелось выговориться. Кресло для себя эльф сотворил сам. Мы с Иром остались в постели. Странная диспозиция, не спорю, но уж как получилось.

Алый вжался в спинку кресла и тихо сказал:

– Я его совсем не понимаю. То он аж по отвесной стене ко мне в комнату пробирается, но вообще игнорирует уже какой день. Что мне теперь делать? Он ведь старше. Я думал… ему ведь лучше известно, как и что делать. Почему он… А я… – он закрыл глаза ладонью и затих.